Моя жизнь в заключении началась с молитвы, и я верил, верю и буду верить, что Господь не оставит меня. Мне показались страшными эти стены, но я вспомнил братьев, которые также прошли эти узы.
Говорю вам, поступите по совести и по гражданскому закону. Если поступите иначе, я не пострадаю, но вы дадите отчет перед Богом.
Последнее слово Разумовского Е. П.
Граждане судьи. Что я могу сказать в последнем слове, когда видишь, что суд преднамеренный не для определения степени виновности, а для осуждения, потому что суд не вникает в доводы, опровергающие возводимое на нас обвинение. И кто присутствовал на суде, тот видел эти моменты, когда суд с наслаждением слушал лжесвидетелей, а других не терпел, перебивал, сбивал с мысли. Даже в этом ощущалось неравенство.
Кроме того, суд разделяет граждан нашей страны на классы: общественность и верующие. Одним отвели первые места, а другие, наши сестры и братья, даже отцы, матери и жены должны смотреть на нас с дальних рядов, через головы других. Да и двери входа в судебный зал разные, для одних и для других, а потому ждать чего-то от такого суда в свою пользу, не приходится.
Последнее слово Куксенко Ю. Ф.
Слушая, как вы перебиваете по 5-6 раз моих собратьев, я не знаю, смогу ли я что-нибудь сказать, чтобы меня поняли.
Судья: Вы начните.
Куксенко: Вчера в своем защитном слове я говорил, что суд не имеет юридического права судить нас, так как он атеистический. Я сегодня буду говорить, что суд не имеет разумной моральной основы нас судить, как верующих.
Полтора месяца назад в изоляторе я встретился с областным прокурором Каргиным, который спросил, готовлюсь ли я к защите. Я сказал, что мне нужна соответствующая литература: брошюра «Коммунистическая партия и Сов. гос-во о религии и церкви» и Библия. Он заявил мне: «Никаких книг я тебе не разрешу иметь, но ты готовься, я сам буду на суде выступать против тебя первым обвинителем».
Значит мне предстоит борьба, поединок. Один будет обвинять, а другой защищаться. Но какой это неравный поединок! С одной стороны: свободный человек, облеченный властью, имеющий специальное юридическое образование и доступ к любой литературе, с другой – человек малограмотный (Судья, с усмешкой: Да, малограмотный!), находящийся вдали от детей, родных и друзей, человек, изолированный от общества, не имеющий права заглянуть в нужную литературу. И между ними будет поединок. Какая это несправедливая, неравная борьба!
Я, к примеру, объясню, в каком неравном положении наша христианская идеология, наша вера. Даже если люди выступают на арене, то все учитывается: возраст, вес, рост, а здесь неравенство какое! «Готовься, я буду выступать против тебя…»
Если бы только нас, подсудимых, обвиняли, но здесь оскорблялись наши дети, родители, верующие, наша идеология, которая требует защиты. Я не могу быть равнодушным! Насколько несправедливы были нападки! Здесь присутствуют представители общественности, учителя. В последнем слове я имею права выразить свои чувства. Я не буду затрагивать суд и не собираюсь никого оскорблять.
Общественный обвинитель сказал: «Вас какая-то горсточка, а нас 240 миллионов». Сколько среди этих людей специалистов: пропагандистов-атеистов, писателей, ученых, которые выступают против Бога. Эта великая армия, вооружившихся научными доказательствами, имеющая в своем распоряжении: печать, радио, телевидение ведет борьбу с полуграмотной горсткой людей. Эта армия как великан, одетый во все доспехи, а перед ним какой-то мальчишка с палкой. Может ли он победить? И вдруг, этот мальчишка побеждает! Как это может быть?! Это можно сравнить с поединком слона и мухи. Как же эта муха на протяжении 54 лет выживает, как он не отказалась от своих идей? Как же эта муха выдержала натиск этой громады? Где секрет этой жизнеспособности? Где тайна? Я вам скажу. Может быть, я в последний раз говорю перед вами, больше такой возможности не будет.
В чем суть того, что мы, верующие, до сих пор живы? Есть одна причина: «По милости Его мы не исчезли. И если бы не Господь был с нами, да скажет Израиль, живыми бы поглотили нас».
Почему нас, верующих, стало больше? Это не относится к таким христианам, которые пьют, курят, прелюбодействуют. Там, действительно, кроме старух никого не осталось. Но на счет нашего братства, извините наша церковь возросла и качественно и количественно. Сейчас в нашей стране нет такого города, где не было бы общины. Если когда-то в большом городе было 200-300 членов, то теперь тысяча!