Сванидзе: Спасибо. Вопрос Вам (Млечину). Вы защищаете позицию: Лев Троцкий — упущенный шанс русской революции. В чём упущенный шанс?
Млечин: Я предполагаю, Ваша честь, что если бы…
Сванидзе: Потому что в чём худший из возможных сценариев — позиция Сергея Ервандовича абсолютно очевидна. Потому что сторона доказывает, что было бы хуже, чем при Сталине. Доказывает, что было бы ещё хуже. А какой… А что хотите сказать Вы?
Млечин: Я исхожу из точки, что хуже быть, в принципе, не могло — любой другой вариант был бы лучше. Я исхожу из того, что если бы Сталин был убран с должности руководителя, то возникла бы совершенно другая ситуация, в которой Троцкий точно не стал бы главой государства или партии.
Сванидзе: Вы это говорили… так при чём здесь тогда… почему же тогда… какие-то лучшие, по сравнению со Сталиным, варианты Вы связываете с именем Троцкого?
Млечин: А его идеи о необходимости внутрипартийной дискуссии, внутрипартийной демократии, обсуждения имели бы ключевое значение для российского общества. Это была бы нормальная жизнь. Понимаете, если можно обсуждать и говорить: эта концепция хороша тем-то и тем-то. Вот так, как у нас в зале!
Сванидзе: Я понял. Т. е. Вы это связываете с возможными усилениями демократического начала?
Млечин: Постепенно, бог мой!
Сванидзе: Спасибо.
Млечин: Никто не говорит, что это произошло в одну секунду. Двигались бы в нормальном направлении, жили бы сейчас в другой стране!
Сванидзе: Спасибо, спасибо, я понял. После короткого перерыва мы продолжим наши слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Мы завершаем третий день слушаний по теме личности и деятельности Льва Троцкого. Последний вопрос сторонам: какова роль Троцкого в истории и каково его влияние на современность?
Прошу, сторона защиты, Леонид Михайлович, Вам слово.
Млечин: Мне представляется, что Сталин не только приказал убить Троцкого и уничтожил практически всю его семью — он его стёр из истории. Такой есть альбом, на котором фотографии из истории революции. Вот такая фотография, там Ленин, Троцкий, ещё кто-то… ну, так, как она была сделана. А рядом — та, которая при Сталине — там нет Троцкого. Вот так он был вычеркнут из всей истории.
И хуже того — внедрилось в воспоминания что-то такое, что превратило Троцкого просто во врага человечества. Вот кого угодно готовы реабилитировать, только не Троцкого. Это мы наблюдаем на этом заседании тоже. Если можно, я хотел бы поговорить с Ириной Черновой, кинорежиссёром, автором фильма о Троцком, современном фильме. Вы — молодой человек, Ирина, скажите, пожалуйста, вот как Вы воспринимаете Троцкого сегодня? Будьте добры!
Ирина Чернова, журналист, документалист: Откровенно говоря, изучая Троцкого и сравнивая его со Сталиным, и для себя пытаясь ответить на вопрос, почему Сталину нужно было уничтожить Троцкого, я пришла к выводу, что Троцкий — человек идеи, Сталин — человек власти. И, как бывший семинарист, он прекрасно понимает, что в этом государстве должна быть идея некая, движущая. Он прекрасно понимает движущую роль религии. И вот этой религией он делает ленинизм, коммунизм. И ему нужно стать как бы наследником, вот, того бога, бога — Ленина. Сталин должен быть его единственным… ну, как у Ленина… ой, у Иисуса Христа были пророки, вот и… Сталин… и один Иуда… вот Сталин, скажем так, превратил всех последователей, сподвижников Ленина в Иуд, а он один остался пророком.
Вот даже Клим Ворошилов написал в 1929 году статью, в которой он говорил о том, что Сталин — создатель Красной Армии, победитель в Гражданской войне. Константин Устинович Черненко (мы помним, был у нас такой правитель) в 1942 году в Красноярске издаёт книгу, в которой пишет о том, что Сталин, будучи в туруханской ссылке, ему принесли… или привели его к больному крестьянскому мальчику, Сталин коснулся руками этого мальчика, подержал его за руку, и мальчик чудом выздоровел. Вот. То есть ему уже начинают приписывать всякие… какие-то там чудесные… ну, как святому.