И теперь, спрашивать, понимаете, с уже нынешней власти за свои ошибки это, вот сейчас, любимое занятие.
Вот мы в 91-м защищали страну, а вот…
Станкевич: Каждый отвечает за свои ошибки, извините! Я за свои готов отвечать. А вот нынешняя власть пусть захочет за свои!
Голос: А можно покороче!
Стрижак: Нет! Давайте поступим так! Как часто бывает в этой программе, одного слушания дела недостаточно, чтобы разобрать серьезную тему. Мы продолжим наши слушания сразу после выпуска новостей. Не переключайтесь!
Часть 2Стрижак: Еще раз, добрый вечер! В эфире снова спецпроект программы «Суд времени». По правилам этой программы я прошу вывести на экраны материалы по делу.
Материалы по делу.
С момента выхода программы «Суд времени» в эфир, летом этого года, интерес аудитории к проекту растет с каждым днем. Телекритики поражены числом зрителей, которые хотят разобраться в недавних событиях прошлого. История стала более востребована, нежели современность. По мнению ученых, итоги программы лишний раз доказывают, что в российском обществе существует четкое разделение гражданской позиции в отношении истории собственной страны.
В 90-е годы прошлого века господствующей точкой зрения на историю была либерально-демократическая. Насильственная коллективизация, изнурительная работа оборонки, репрессии, кровавые расправы времен Гражданской войны. На протяжении десятилетия вся советская история представлялась чередой чудовищных преступлений.
С начала 2000-го года ситуация несколько изменилась. Либералы были отчасти потеснены. И в обществе произошел возврат к советским ценностям. При этом, каждая версия того или иного исторического события обладает своим набором фактов и интерпретаций.
Ежедневная борьба за прошлое на телевизионном экране, по мнению социологов, приведет, в конце концов, если не к выработке консолидированного, а не фрагментарного, как сейчас, восприятия обществом истории, то, хотя бы к осознанию исторических побед и ошибок.
А история, как известно, это не только знание прошлого, понимание настоящего, но и предвидение будущего.
Стрижак: Итак, напоминаю, что в эфире специальный выпуск программы «Суд времени». Мы продолжаем наш разговор. Но, вы знаете, у нас, друзья, зависла одна, все-таки, тема.
Николай Карлович сказал, что коммунистический, советский проект рухнул, да?
Сванидзе: А как?
Стрижак: Как было правильно сказано? Про проект?
Сванидзе: Исправьте меня. Если я ошибался, исправьте меня!
Стрижак: Надо тогда сказать, что и проект под названием «Перестройка» тоже провалился. Провалился! Можно так сказать?
Сванидзе: Нет. Нет.
Стрижак: Почему?
Сванидзе: Мы не знаем, состоялся он или нет.
О советском проекте можно сказать потому, что он уже историческая действительность. Нет Советского Союза, значит, провалился советский проект.
Что касается перестройки, то это проект, который начался еще в Советском Союзе, продолжился в России. Россия продолжает существовать. Проект под названием «Россия» не провалился. Россия живет.
Поэтому пройдут годы, пройдут десятилетия. И мы посмотрим, чем закончилась перестройка.
Стрижак: Как Вы полагаете Владимир Владимирович? То есть, советскому проекту — 2, перестройке — крепкая четверка.
Сванидзе: Нет! Я не расставлял оценок! Причем здесь два — четверка!
Голос: А что?
Сванидзе: Просто еще раз повторяю! Один проект отсутствует! Он провалился! Его нет! А второй пока рано оценивать.
Стрижак: Понятно! Тогда еще, давайте, Владимиру Валентиновичу дадим слово!
Кургинян: Вы считаете, что у страны есть только один проект? Вот, если в одной и той же стране разворачивается много проектов?
Симиндей: Сейчас ощущается дуновение перестройки.
Стрижак: Сейчас?
Симиндей: Сейчас очень пахнуло…
Стрижак: Да, что Вы?
Симиндей: — последний год такой вот горбачевщины-керенщины. Когда, вроде бы, и уговаривают и всё вроде бы хорошо, и у нас вот…
Как у нас раньше было? Госприемка, перестройка, ускорение. Сейчас есть какие-то термины очень похожие по смыслу. И, к сожалению…
Стрижак: Застой! Появилось слово! Модернизация!
Симиндей: Да! И, к сожалению, по смыслу ускользает понимание того, что мы можем напороться ровно на те же грабли, на которые напоролось советское руководство.
Стрижак: А это, как всегда мы с ними обходимся!
Симиндей: И, кроме того, это то, с чем я согласен с Николаем Карловичем.
Что у меня вызывает удивление? Вот когда очень любят сейчас говорить о десталинизации, о приравнивании сталинизма к нацизму.