Кургинян: Но разве это не было просто преступлением и катастрофой?
Сванидзе: Время, господа.
Кургинян: Вот о чем речь идет.
Сванидзе: Спасибо.
Сванидзе: Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы стороне обвинения.
Млечин: Преступлением и катастрофой был разгон Учредительного собрания. Думаю, Игорь Константинович, Вы со мной согласитесь. Вы практически согласились, сказав, что, как человек, Вы сожалеете. Конечно, мы можем только сожалеть. Причем теперь уже, находясь, слава тебе Господи, не в 1917 году, а из сегодняшнего дня, мы понимаем, что судьба России точно могла бы пойти другим путем, если бы не чудовищное нетерпение и безумная жажда власти. Когда людям казалось, и я думаю, что Вы со мной в этом согласитесь, что важнее всего сейчас захватить власть. А что будет потом, не имеет значение. Вот мы захватим власть, мы знаем, как делать. Это сегодня самый простой вариант. А люди, хоть тогда, хоть сейчас, голосуют за самый простой лозунг. Под этим простым лозунгом большевики пришли к власти. И закончилось это всё катастрофой России.
Обратите внимание, что идея Учредительного собрания ведь нравилась абсолютно всем. Вот смотрите, в протоколах Центрального Комитета большевиков, за август, большевики, я сейчас цитирую: «… считали УС подлинно народным представительством, единственным представительством русского народа». Еще Временное правительство обвиняли в том, что оно не спешит с созывом. 19 августа (ну или 25 августа по новому стилю) еще раз говорили, что это «буржуазия мешает созыву Учредительного собрания, где большинство составят крестьяне, потому что оно не одобрит действия буржуазии».
Происходит переворот. Большевики берут власть. И, конечно, теперь им не нужно никакое представительство народа. Они же уже у власти! В этом же трагедия, Игорь Константинович, Вы не согласитесь со мной? В этом трагедия страны! Но это же был единственный орган, действительно уполномоченный решить судьбу России. Игорь Константинович, Вы не согласитесь со мной?!?
Кирьянов: Идея Учредительного собрания, как своеобразная мечта, играла особую роль. И в наших сегодняшних сожалениях — вот не состоялось Учредительное собрание, есть следствие того, что вот мечта рухнула, а как было бы хорошо, если бы не рухнула. Я вот считаю, что всё же, вот с таким оптимизмом относиться к возможной роли Учредительного собрания вряд ли стоит.
80 процентов депутатских мест в Учредительном собрании это социалисты. Так или иначе, приверженцы радикального переустройства действительности. Ну не случайно Учредительное собрание открылось с пения Интернационала. Лозунг «Вся власть Учредительному собранию!» в условиях где-то после, особенно, октября 1917 года, после прихода большевиков к власти, стал лозунгом, которым попытались объединить антибольшевистскую оппозицию. Но насколько ёмок потенциал вот такого лозунга, по принципу — против кого будем дружить?
Вспомним широкое демократическое движение современной России, конец 80-х — начало 90-х годов. Как только перестала существовать коммунистическая суперпартия, мощное, единое демократическое движение сразу же распалось. Сразу же масса склок, борьбы друг с другом. И мне представляется — учитывая характер взаимоотношений внутри эсеровской партии, внутри социал-демократии, между социал-демократами и эсерами, не только Ленин говорил жёстко, а и все лидеры социалистической идеи в России, в общем-то, не были толерантными людьми, — но мне представляется, что…
Млечин: Согласен. Из этих слов можно сделать вывод, что вообще идея народного представительства в России обречена? Но это не так. Ну, давайте с Вами посмотрим. Ну собралась, да, споры, конечно, споры, всегда споры.
Сванидзе: Леонид Михайлович, уже смотреть не будем — время истекло.
Млечин: Ну, всегда споры. Но они бы были нормальными спорами. Без расстрелов. Я вот о чем. Споры, но без расстрелов. Без уничтожения крестьянства, что последовало за большевистским правлением-то.
Кирьянов: А откуда такая уверенность-то!?!
Млечин: Эсеры, при всех их недостатках, никогда не стали бы уничтожать крестьянина. Вы со мной согласитесь, это крестьянская партия. В отличие от большевиков, которые были городской партией и презрительно относились к крестьянам. Согласитесь?
Сванидзе: Завершайте, пожалуйста.
Кирьянов: Большевики были, по крайней мере — заявляли себя, партией рабочего класса. Но в том числе пострадали и представители рабочих.
Млечин: Ну, вот видите, так Вы все и подтверждаете, что расстреливали рабочих.
Кирьянов: Не уверен, что я подтверждаю.
Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.