Сванидзе: Время.
Совершенно ясно, что если это конституционное собрание будет созвано, то Закон о нем, который сейчас отсутствует, будет принимать лидирующая на настоящее время политическая партия. Это будет означать, что диалога между разными партиями может не получиться. И последний момент, очень важный. Что в результате пересмотра современной, я считаю, либеральной конституции 1993 года, мы можем потерять ряд демократических ценностей, которые в ней заложены.
Млечин: Если можно, Кириллу Александровичу Фролова, очень коротко-очень коротко.
Сванидзе: Полминуты.
Млечин: Да, пожалуйста. Прошу Вас, Кирилл Александрович.
Фролов: Я считаю нынешний государственный строй легитимным. У нас есть легитимный президент, легитимный парламент. И я боюсь дестабилизации. Но в каком смысле может должен был использован опыт Учредительного собрания? По двум причинам. Я считаю, что разгон Учредительного собрания, тогдашнего, необходимо юридически осудить. Потому что насильственный приход к власти большевисткого меньшинства был самой большой катастрофой из всех возможных вариантов. И второе, антироссийские силы, наши геополитические оппоненты пытаются выставить русских, Россию как страной всегдашнего исторического тоталитаризма, а русских /как/ этакий народ-тоталитаризм. И нам нужно из нашей исторической традиции опровергать это. Поэтому необходимо вспомнить как и опыт Учредительного собрания, так и опыт всероссийских земских соборов.
Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваши вопросы оппонентам.
Кургинян: Прежде всего, мне бы еще раз хотелось основной тезис для дискуссии как-то оговорить. Потому что наша сторона вовсе не считает, что плохо, что законно избирали власть, что были прекрасные выборы Учредительного собрания, что на этих выборах люди получили возможность голосовать. Что вообще плохо, когда люди свободно и раскованно избирают власть. Вопрос заключается совсем не в этом. А в том, что демократия должна быть сильной. Что демократические силы должны обладать огромной государственной страстью. Я мечтаю дожить до времени, когда в нашей стране демократические силы будут обладать тем, что обычно называется «королевской идеей». Огромной страстью по государству. Любить это государство. Строить его. И любить свой народ. Иметь какую-то очень мощную идею государственного будущего для своей страны. Когда буржуазный класс будет любить своё государство. Понимать, что он без этого государства не может. Когда он будет делиться с народом, и так далее.
Вот когда этого не было, а этого не было, ни в 1917 году, ни, к сожалению, в последующем, вот тогда наступает выбор. Либо государственное небытие, либо другие силы. И здесь, мы категорически не согласны с тем, что, так сказать, то, что пришли большевики, — это был ужас. Большевики закляли бездну! Большевики закляли хаос! Большевики, в конце концов, выиграли Великую Отечественную войну! Построили государство, которое…
Фролов: /протестует с места/ Вопреки большевизму выиграли. Вопреки большевизму, выиграл народ весь.
Кургинян: Это версия! Это Ваша версия!
А теперь скажите мне, пожалуйста, о другом. Поведайте мне, я всегда относился, и буду относиться, с огромным уважением к мнениям православных кругов, и особенно Русской Православной Церкви, считая её огромной силой фундамента государственности. Что я не верю, что когда-нибудь Русская Православная Церковь сможет отказаться от роли державостроительной силы. Поэтому, я хочу знать — это точная цитата или нет?
Интерфакс, 7 ноября 2010 года. Из заявления главы Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоирея Всеволода Чаплина на круглом столе в рамках выставки форума «Православная Русь»:
«Большевики, захватившие власть в 1917 году, сделали невозможным проведение Учредительного собрания, которое должно было избрать для страны форму правления. Этот провал в легитимности до сих пор ставит под вопрос преемственность нашей государственности, и согласия с волей народа, и того выбора, который был сделан».
о. Чаплин: Один из моих коллег очень правильно сегодня сказал, что если мы сегодня опять откроем конституционный процесс, мы потеряем ряд достижений. Это значит, что люди не считают эти достижения своими. Это значит, что они с ними не согласны.
Кургинян: Господин Чаплин…
о. Чаплин: Есть напряжение в обществе. Цитата, конечно, правильная. И нет у народа, как я считаю, полной уверенности в том, что то, что нам сегодня предлагается в качестве уже сделанного выбора, есть выбор народа.