Потом к озеру спустилась девушка, на которой практически не было одежды — одна юбочка. Но и ту она скинула с себя, не смущаясь присутствия мужчин, и начала ополаскивать чёрное, как смоль, блестящее на солнце прекрасное тело водой из озера. Я и тут не сдержался и, может, это должно быть стыдно, но незаметно для девушки сделал пару кадров. То, что у нас обычно называется порнографией, здесь мне кажется экзотикой. И это никак не становится обычным, рутиной. Трудно будет поверить в мои рассказы, если я их не буду подтверждать снимками.
Но сегодня я хочу описать, ты удивишься, судебный процесс. Дело в том, что полгода тому назад к Николаю, когда никого дома не было, несколько раз забирались мальчишки лет пятнадцати и сначала брали только еду, а последний раз нашли и взяли с собой деньги — тридцать фунтов. Мальчишек поймали и двоих посадили, одного на три месяца, другого на два года, а третий, который, по словам местных жителей, и был зачинщиком, тюрьмы избежал. Судья присудил также выплатить пострадавшему тридцать фунтов. Однако первые попытки получить эту сумму привели к обещанию выплатить их через полгода. Теперь этот срок и наступил.
Приходим мы с Николаем в полицейский участок. Не знаю, почему мы пошли именно туда, а не в суд, но так сказал Николай, а я лишь переводчик.
Начальник участка весёлый молодой парень. При встрече раз пять протягивает руку и говорит «How do you do?» независимо от ответа. Я даже сначала подумал, что он вовсе не знает английского языка. Но за внешним юмором и кажущейся непонятливостью он действует серьёзно, чётко исполняя свои обязанности, при этом проявил и знание английского. С большим трудом с помощью своего клерка он нашёл запись в книге о краже, которая была внесена не на фамилию нашего инженера, а на его имя «Николай». Чуть позже нашли и запись фамилии. Потом он сел за стол и написал письмо от своего имени магистру. Но письмо было так написано, что, когда мы пошли с ним в суд, то там сначала не поняли, кому нужно заплатить деньги — полицейскому или нам. Постепенно разобрались, нашли само дело, и я переписал заявление по другому образцу, как полагается, от имени пострадавшего.
Купили на почте марку, приклеили на письмо, и оно пошло в ход, то есть принесли судье. Тот прочитал заявление, глянул в дело и написал на заявлении, что необходимо уплатить пошлину полтора фунта, и назначил рассмотрение дела на следующий понедельник, то есть на сегодня.
Мы уплатили, что полагается. Николай выразил при этом удивление по поводу того, что его обокрали, и он же должен платить судебные издержки. Но таковы здесь порядки.
Сегодня явились в суд, как было назначено, к восьми утра. Нам сказали, что нас вызовут. До десяти утра о нас не вспомнили. Тогда я зашёл к судье и напомнил о нашем деле, на что он ответил, что будет рассматривать его после того, как закончит с другими обращениями, а их очень много.
В приёмной на скамейках и прямо на полу сидят в основном мужчины, но есть и несколько женщин. Одна, сидя на полу, кормит грудью малыша. Тот крутится на руках, берёт то одну грудь, то другую, прекращает сосать и начинает снова. Ребёнок завёрнут в шкуру то ли газели, то ли антилопы. Он намок, из шкуры течёт на пол. Женщина вытирает пол ладонью, вынимает ребёнка из шкуры и перекладывает на тряпку.
Рядом на полу другая семейка. Тоже молодая женщина, но с двумя детьми. Один мальчик, который поменьше, года полтора, держит в ручонке осколок зеркала и время от времени суёт его в рот. Я поражаюсь, как он до сих пор не порезался. Мать не обращает внимания на детей. Ребёнок возит осколком по цементному полу, а потом снова суёт его в рот. Рядом на полу в трусиках сидит девочка лет пяти. Она инфантильно смотрит перед собой, ничего не делая.
У третьей женщины ребёнок на руках всё время кричит. Ей что-то возмущённо говорят, и она выходит из помещения.
По коридору ходит босиком негр с поломанной ступнёй правой ноги. Он ступает этой ногой на носок, как балерина. Сравнение ужасное, но иначе поставить ногу он не может.
Время от времени проходят полицейские с карабинами в руках и с султанчиками на шляпах, сопровождая арестованных.
Народу много. Все ищут свободное место на скамейках. Как только я встаю, кто-то садится на моё место и уже не освобождает его. Мужчины иногда достают табак и высыпают щепотку за нижнюю губу. Некоторые из них в хитонах. Несколько человек хорошо одеты, в брюках, туфлях и даже при галстуках.
Постепенно некоторые посетители уходят, унося с собой петиции с резолюциями судьи. В кабинет заходит очередной полицейский с кипой бумаг. Вызывают одного за другим клиентов. Доходит очередь и до нас.