Судья одет в чёрную мантию. Сидя за столом, он объясняет мне на английском, что выплата украденных денег зависит от того, есть ли деньги у подсудимого, поэтому он вызвал его из тюрьмы на двенадцать часов, и нам нужно тоже подойти в это время. До полудня осталось сорок минут.
Походив по городу, возвращаемся в суд. Видим, как полицейский приводит заключённого. Это совсем молодой, но крепкого телосложения негр. На щеках по три вертикальных полоски. Это говорит о том, что он из племени шиллук. Третье по численности племя на юге Судана. Самое большое по численности племя динка, за которым следует племя нуэр. Это, правда, в данном случае не имеет значения.
Нас приглашают в кабинет. Судья о чём-то спрашивает паренька, записывает ответы и переводит мне на английский. Я перевожу на русский Николаю. Разговор примерно выглядел так:
Судья парню: У тебя есть деньги?
Парень: Нет.
Судья парню: У тебя есть родственники, кто может помочь?
Парень: Нет.
Судья парню: Есть ли у тебя имущество?
Парень: Нет.
Кажется удивительным, что судья задаёт такие вопросы, ответы на которые ему должны были быть известны заранее. Мне становится жалко паренька. Между тем, судья говорит нам, что, так как у подсудимого ничего нет, а по решению суда он должен выплатить тридцать фунтов, то заплатить суд не может, и он предлагает продать дом парня, вернее, тростниковую хижину и тем самым покрыть частично убыток.
Николай возмущён и отвечает, что его не интересует, каким способом будут возмещены его деньги, но он считает, что по закону суд должен выплатить всю сумму.
Судья внимательно слушает и членораздельно начинает пояснять, что в Судане свои законы, в соответствии с которыми государство не может платить за преступников, поскольку заявитель не является представителем дипломатических структур, а обратился, как частное лицо. Поэтому мы должны подчиняться суданскому законодательству. Можно продать дом подсудимого.
Николай понимает, что продажа единственной хижины будет выглядеть нехорошо и отказывается от такого решения, но спрашивает, к кому ещё можно обратиться по этому вопросу, чтобы получить деньги. Судья рассмеялся, сказав: «Ни к кому». Мы уходим ни с чем. Николай выговаривает мне своё недовольство:
— Мало того, что я не получил тридцать фунтов, так ещё зачем-то платил полтора фунта за судебное разбирательство, которое ни к чему не привело.
Вот такая произошла история.
А вечером я преподавал русский язык Рите, Омару и Эдзедину. Мы собираемся у Омара в квартире. У него в комнате работает кондиционер, что очень облегчает обучение, благодаря комфортной температуре. Садимся за большой стол и начинаем разговаривать. Учебников нет, зато есть тетради у каждого. Когда нужно, я пишу на листке слова, а они списывают. Но в основном делаю упор на слуховую память.
Лучше всего получается у Риты. Она, конечно, самая молодая. Только звук «ж» ей никак не даётся, и она по-прежнему называет меня «Зеня». А здороваясь, она говорит «Драствуй», не произнося «З». Это меня забавляет. Но память у неё хорошая. Запоминает слова и выражения скорее, чем Омар и Эдзедин. Впрочем, они тоже неплохо усваивают язык. И главное, что я от них требую, чтобы они всё выученное сразу применяли на практике при встрече с Николаем и со мной или с другими русским при встрече.
Во время наших занятий Омар предлагает обычно чай. А один раз мы с ним, в ожидании Риты и Эдзедина, сыграли в шахматы. Я ему на удивление довольно легко его обыграл. Ну, он же не знал, что я учился игре в Доме пионеров и получил разряд на соревнованиях.
Каким далёким всё это теперь кажется. Наш уютный маленький городок и огромное море с его постоянным дыханием, с его влажными тёплыми вечерами. Нет, родные места не заменишь никакой экзотикой — всегда тянет назад. Я думаю, что и местным жителям, если они попадут в наши края, будет всегда не хватать этой изнуряющей нас, пришельцев, жары. Родина всегда тянет к себе. Не зря же есть поговорка: где родился, там и пригодился.
Татьяна, наверное, другого мнения. Отношения с Сэбитом у неё складываются всё увереннее, не смотря на все препятствия со стороны её соотечественников. Наши инженеры завершают строительство лесопильного завода. Сэбит тоже там работает. Он является контрпартнёром. Так что Тане приходится всё время общаться с ним, и тут уж ничего не поделаешь. Мы уже махнули на неё рукой. Она, видимо, планирует вернуться к Сэбиту после окончания командировки. Значит, её земля не так тянет, как мужская любовь. Вот и пойми ты эту жизнь.