— Нет, Ашот, я не знаю, что у тебя в сумке, так что донести донесу, а таможню проходи сам.
— Да, я же тебе говорил, что там спиртное. А у тебя один рюкзачок.
На ленте появляется мой рюкзак, медленно ползущий на лете за чьим-то чемоданом на колёсиках. Снимаю рюкзак. Закинуть его себе на плечо не могу, так как он обтянут полиэтиленовой плёнкой, но захватываю его за оставленную ручку вместе с дипломатом, накидываю на плечо пальто, беру сумку Ашота, и мы направляемся к таможенникам. К нам подбегает смуглый араб в сером грязноватом хитоне, называемом здесь джелобия, и предлагает взять у меня сумку и чемоданы у Ашота, но мы отказываемся.
У таможни выстраиваются три очереди. Я ставлю сумку Ашота у одной, что покороче, а сам становлюсь в другую. Ашот непонимающе смотрит на меня:
— Ну, мы же договорились.
— Нет, — коротко бросаю я. — Здесь каждый сам за себя.
Ашот оскорблено отворачивается от меня. Но через несколько мгновений он разворачивается. Лицо сияет улыбкой. Слова его поражают меня ещё больше, чем улыбка.
— Слушай, я не сказал тебе самого главного. Но я думал, что это само собой разумеется. Я же заплачу тебе. Ты только возьми сумку. Вот бирка. Дашь сначала рюкзак, а потом сумку, и всё будет нормально. А я тебе дам доллары. Они пригодятся.
Такой поворот событий мне совсем не нравится.
— Ты за кого меня принимаешь? — спрашиваю. — Иди ты к чёрту со своими долларами! Не хочу я ввязываться ни в какую историю.
— Ну и зря отказываешься от денег. Так бы купил больше подарков своим. И никакой тут истории нет. Ну, как хочешь.
Стоящая перед Ашотом женщина продвигает вперёд свой чемодан на колёсиках. Ашот направляется вслед за ней, перемещая свои чемоданы и сумку.
Таможенники, между тем, проверяют весьма придирчиво, раскрывая все чемоданы. Я подхожу к пункту проверки, когда Ашот ставит на ленту свой чемодан. Передо мной кладут вещи для проверки две женщины. Обе выглядят для меня экзотично. Одна укутана с головой в жёлтую материю, но так, что руки чуть не по самые плечи оголены, проявляя смуглую кожу. Вторая тоже, видимо, негритянка, одета в обтягивающее фигуру платье жёлтого цвета, но с широкими поперечными полосами, подчёркивающими красоту женского тела. На голове сиреневый платок с белыми полосками. Уши, снабжённые жемчужными серьгами, открыты. Их вещи несёт носильщик.
Там, где стоит Ашот, таможенник, тёмнокожий араб в форме, состоящей из светло-голубой рубашки с короткими рукавами и погонами и такого же цвета брюк, да берета с эмблемой, смотрит внимательно на экран и просит раскрыть чемодан. Ашот откидывает крышку, под которой показывается штатив для фотоаппарата и фотокамера, металлические крепления и ещё какие-то приспособления. Разговор, естественно, идёт на английском языке, которым мы с Ашотом владеем.
Я удивляюсь, глядя на содержимое его чемодана, так как никогда не видел Ашота с фотоаппаратом. Ещё больше меня удивляет, когда Ашот раскрывает второй чемодан, в котором вместе с одеждой, электробритвой и другими вещами тоже лежат штатив для фотоаппарата, лампы для освещения и камеры. На вопрос таможенника, зачем ему столько аппаратуры, Ашот отвечает, что он фотокорреспондент и привык снимать с разных ракурсов двумя камерами на штативах. Таможенник проверяет декларацию и предлагает раскрыть сумку. Ашот пытается возразить, объясняя, что сумка завёрнута в полиэтилен и раскрывать неудобно, а в сумке только спиртное.
Таможенник снова смотрит в декларацию и протягивает Ашоту нож, чтобы разрезать полиэтилен, говоря, что в сумке слишком много алкоголя, а это не отражено в декларации.
Ашот нервно смеётся и говорит, что может заплатить прямо здесь доллары за провоз лишнего алкоголя. Но таможенник показывает, что надо резать плёнку и открывать сумку. Ашот, нехотя, выполняет приказ. Таможенник достаёт из сумки одну за другой бутылки коньяка, водки, вина, выстроив из них длинный ряд. Вопросительно смотрит на Ашота. Тот разводит руками, поясняя, что везёт друзьям, но может оставить и на таможне лишнее.
Вдруг таможенник поднимает опустошённую сумку и пробует её на вес. Она ему кажется тяжеловатой и он спрашивает, есть ли что-то в ней ещё.
Лицо Ашота неожиданно покрывается потом. Понятно, что в Хартуме жара, пот выступил как-то внезапно. Ашот смахивает со лба капли пота и отрицательно качает головой.
Таможенник подозрительно смотрит в сумку и замечает что-то внутри. Это маленькие кожаные ушки. Он стучит пальцами по дну сумки. Глухой звук говорит о том, что под кожей что-то твёрдое. Он осторожно тянет за ушки, и кожаное дно поддаётся, открывая под собой доску. Таможенник невозмутимо поддевает пальцами доску и поднимает её.