Мы выезжаем на широкую трассу и несёмся в сторону города. Всюду виднеются пальмы. Дорожные знаки и рекламные щиты с арабскими иероглифами. Плоскокрышие дома. На тротуарах мужчины в белых джелобиях и чалмах на головах, женщины в самых разноцветных одеяниях, полицейские в пестроватой камуфляжной форме с беретами на головах и автоматами за спинами.
Здание посольства напоминает особняк в окружении пальм и других неизвестных мне деревьев. Всё это огорожено высокой каменной стеной. Внутри дом выглядит уютно.
Сергей проводит меня к послу, которому я рассказываю всё, что видел при аресте Ашота. Посол, грузный полноватый мужчина средних лет, был уже в курсе дела, но спокойно предлагает мне сесть и выслушивает мой взволнованный рассказ о том, как Ашот сначала в Москве, а потом уже в Хартуме уговаривал меня взять его сумку. По выражению лица посла трудно было понять, как он воспринимает моё сообщение. Замечаю только, что желваки на его лице всё время движутся. Синяя рубашка с коротким рукавом и расстёгнутым воротом свободно облегает крупное тело. В комнате работает кондиционер и потому мне в моём костюме не так жарко, как на улице.
Я автоматически фиксирую в своём сознании очередное совпадение моей поездки с командировкой Юджина. Он тоже начал своё пребывание в Африке с посещения посла. Хотя у него не было истории с таможней. Но времена изменились и, кажется, не в лучшую сторону. Не случайно Юджин описывал все проверки отъезжавшего за границу. Тогда и в мыслях ни у кого не было провозить что-то через границу незаконно. Вот и мой новый знакомый Александр Павлович рассказывал, как в Сомали их пропускали сначала без досмотра, ставя на багаже крестики автоматически, так как доверяли русским. А тут…
Посол интересуется, как мы познакомились с Ашотом, почему нас послали вместе, не знаю ли я, с кем Ашот должен был встретиться в Хартуме и кто его должен был встретить. На последние два вопроса я ответить не смог, ибо мы с Ашотом вообще мало разговаривали за всю дорогу. Говорю о задании редакции и что мне нужно позвонить главному редактору, доложить обстановку. У нас с Ашотом разные задания.
Посол смотрит на электронные часы, висящие на стене. Разница с московским временем в один час. В редакции уже все на работе, можно звонить. Он спрашивает номер телефона и как зовут редактора. Нажимает кнопки телефона, стоящего на столе. К счастью редактор оказывается на месте. Посол представляется и сообщает о случившемся. Говорит, что наш представитель консульства уже поехал в аэропорт разбираться, но вопрос сейчас в том, что делать другому корреспонденту, который находится сейчас в кабинете. Через минуту мне передаётся трубка. Я слышу взволнованный умоляющий голос редактора:
— Женя, привет, старичок. Я тебя очень прошу, в связи с такими событиями напрягись, пожалуйста. Задержись в Хартуме на пару дней, собери материал на севере, а потом лети на юг. Об Ашоте не думай. Это не твоя забота. Главное, что ты не влип в это дело. Мы переведём на твою банковскую карточку ещё две тысячи баксов, так что располагай средствами свободно.
Я со всем соглашаюсь и возвращаю трубку послу. Говорю, что по заданию редакции хотел бы получить первое интервью у него о положении в стране.
Посол смотрит на меня проникающим в душу взглядом. Бывают такие глаза, что как бы входят внутрь, выпытывая взглядом невысказанную информацию, чтобы узнать получше о собеседнике и понять, как ему ответить. От такого взгляда трудно уйти в сторону.
— Я сейчас занят, — отвечает он, а вы, молодой человек с самолёта. Нужно устроиться в гостиницу, отдохнуть с дороги, тем более такие переживания. Но понимаю, что вы в командировке, времени мало, так что договоримся так. К вечеру в четыре часа я вас жду у себя. Тогда и поговорим. А о своём контрабандисте забудьте. Будем думать, что вас там не было. Но сначала всё-таки зайдите к консулу, он тут рядом, и расскажите ему всё подробно, как мне. А потом уж в гостиницу.
Спрашиваю у дежурного, можно ли на время оставить пальто и шапку в консульстве. Меня приводят в чей-то кабинет на первом этаже, там предлагают повесить всё в шкаф. Говорят, что до моего отъезда можно не волноваться: здесь не пропадёт. Это для меня большое облегчение.
Иду на соседнюю улицу в консульство. Больше всего меня смущало то, что приходилось всюду с собой носить пальто, из рукава которого могла вылететь шапка, и рюкзак. Но такова жизнь командировочного. Конечно, хотелось бы сначала попасть в гостиницу, принять душ, разложить вещи, но Ашот всё перевернул. Приходится подчиняться обстоятельствам.
В консульстве меня сразу проводят к консулу. Тут всем известно о происшествии, и я прохожу зелёной улицей. Консул худой высокий в чёрном костюме и при чёрном галстуке на белой рубашке. Он первым делом предлагает мне чашечку кофе. Я не отказываюсь. Очень хочется пить. Садимся за маленький круглый столик в кресла. Консул, разливая кофе по чашкам, пододвигает вазочку с печеньем и спрашивает весело: