Мне такая охота очень не понравилась, но ничего не поделаешь. Я описываю то, что видел собственными глазами.
По пути увидели вышедших на дорогу красивых парней в набедренных повязках из племени Джур. У каждого парня лоб пересекала дорожка из пупырышек. Создание этих пупырышек довольно болезненный, но обязательный для племени процесс. Кожу лба прокалывают до появления крови, которая запекается. Затем прокалывают снова и снова, пока не образовывается устойчивый волдырь. И так наносится целая дорожка волдырей.
К весёлым парням, которых мы решили сфотографировать, присоединились не менее весёлые девушки тоже с набедренными повязками. Но у них пупырышки были на грудях, на которых висели разные украшения.
Увидев нацеленные на них фотоаппараты, парни тут же стали в воинственную позу, направив друг на друга копья. Снимки получились замечательные. На прощание Анатолий Иванович дарит всем коробки спичек, и мы расстаёмся довольные взаимно.
Приезжаем домой, даём Батисто и Альберто одну газель, другую и зайца берём себе. Разделываем зверей, моем пол, завтракаем и расходимся по постелям.
Двадцатого числа из Хартума прилетели директор всех корпораций Судана со своим советником и директор пищевой корпорации. К их прилёту готовились: всё кругом чистили, подметали и мыли. А я думал, что только у нас любят пускать пыль в глаза. Нет, видимо это болезнь всех руководителей во всех странах.
Директора несколько дней плодотворно работали, знакомясь с нашим заводом. Но, как ни печально, неприятность случилась именно в эти дни. В генераторе труба забилась сажей, и она загорелась. Начали тушить пожар. Приехала пожарная машина. Дело было во второй половине дня, когда все почти отдыхают, но сбежалось много народа, в том числе и приехавшее руководство (ведь всё здесь рядом).
Пожару не дали разгореться, хотя пожарная машина так и не смогла развернуть свои примитивные приспособления, да они и не понадобились. Обошлось без большого шума.
Перед отъездом директоров вечером в клубе организовали их беседу с рабочими, куда пригласили и Николая со мной. Сэбит пригласил и Татьяну с Анатолием Ивановичем. Отношения с Татьяной у них всё прочнее. Я и не пытаюсь их портить. А зачем? Если любят друг друга, пусть себе.
Приём проходил, как говорится, в тёплой и дружественной обстановке. На открытой танцевальной площадке клуба поставили в один ряд кресла. В них устроились директора и русские, как гости. Все остальные стояли или сидели по кругу на цементном полу. Сначала выступил директор корпораций. Затем стали ораторствовать рабочие. Желающие выступить поднимали руки, выходили на середину площадки и говорили, обращаясь к директорам. Их речи были короткими, но выразительными, сопровождались жестикуляциями и прерывались порой аплодисментами и смехом рабочих. Мы, конечно, ничего не понимали, но кто-то объяснил нам, что рабочие критикуют директора завода за постоянные разъезды и что-то ещё. Недовольство выражалось выступавшими не злобно, а в порядке назидания.
Во время выступлений всем разносили в стаканах каркаде. Это такой безалкогольный напиток из лепестков цветка, отдалённо напоминающего розу, который хорошо утоляет жажду. А вообще это растение называется гибискус.
Но вот даётся команда прекращения дебатов, конца которым не было видно. На середину выходит Сэбит и объявляет начало танцев. Из помещения выносят проигрыватель и ставят пластинку. Сначала, как бы для разминки, выходят высоченные денки (так мы называем людей из племени динка) и начинают свои знаменитые прыжки под музыку. Директор корпораций тоже вышел с ними, но не прыгал, а ходил, как бы танцуя.
Потом появились девушки. Любопытен принцип приглашений на танец. Три девушки выходят почти на середину площадки, останавливаются напротив тех мужчин, которых хотят пригласить и небрежно машут руками, приглашая на танец. Каким образом мужчины догадываются, кто из них приглашён, я так и не понял, ведь девушки в момент приглашения смотрят в другую сторону. Может, мужчины сами решают, кому идти в порядке подчинённости.
Во время танца, партнёры ходят друг возле друга, не глядя в лица. Складывается впечатление, что они танцуют каждый сам по себе.
Девушек мало, но это никого не смущает. Парни приглашают парней или танцуют самостоятельно поодиночке. Важно, чтобы звучала музыка и отбивался ритм.
На этот приём приглашали и Дедушкина с Павлом Петровичем. Но Дед любит одиночество, а у Павла Петровича несколько странное отношение к местному населению. У него чувствуется этакая расовая неприязнь. Ему не нравится, например, что мы подкармливаем ребятишек такой же едой, какую едим сами. Он не любит, чтобы мы приглашали за общий стол тёмнокожих, исключая, правда, директора завода Тумбару. Он просит не приглашать в комнату никого из местного населения, когда мы совершаем трапезу. Его беспокоит факт того, что они смотрят, как он ест. Поэтому и на приёмы он, как правило, не ходит. Но лесопильный завод скоро сдают в эксплуатацию, и он вместе с другими нашими специалистами, уезжает. Вот и не будет он здесь мозолить мне глаза своей нелюбовью к чёрным.