Так вот этот запев исполнял я сам, а детишек я научил хором петь припев:
И так мы исполняли всю песню. Им она очень понравилась, так что, встречая меня, они всегда кричат «Тумба тумбараса!»
Между прочим, перед моим переездом сюда в доме решили произвести ремонтные работы. Это заняло почти месяц, что представляло из себя настоящий юмор. Пришли рабочие и покрасили веранду, на которой стоит бильярд. Сделали это очень быстро и хотели, видимо, так же покрасить комнаты и на том закончить ремонт. Но мы попросили сначала замазать дырки на потолках и стенах, из которых постоянно сыплется на кровати и столы грязь и куски штукатурки, а затем побелить потолки и потом уже красить стены.
Такая программа затормозила сразу всё дело. Рабочие приходили почти каждый день сначала, чтобы посмотреть, что делать. На следующий день замазали три дырочки, в другой — две под окнами, в третий — поправили маленький уголок у входа в дом. Мы регулярно ходили к ответственному за ремонт Камису, ругались с ним, но всё почти впустую. И всё-таки ремонт сделали: заменили замки в дверях, подогнали оконные рамы, вставили целую сетку на веранде вместо прорванной. Большую комнату покрасили в зелёный цвет, комнату Николая — в розовый, а ту, в которую перебрался теперь я — в голубой. Большую комнату оборудовали под гостиную. Поставили в ней круглый стол, книжный шкаф, кресла. Получилось неплохо. Только полы цементные портят вид своей серостью. Не мешало бы постелить ковры. Но тогда как поливать полы водой в жару?
Ну это я всё пишу между прочим. Сейчас мы собираемся на охоту. Николай тоже выходит из своей комнаты, протирая глаза. Лида и Аллочка не проснулись. Габриэль при виде нас улыбается, а я прошу его немного подождать. Быстро собираемся, каждый берёт своё: Николай — винтовку и пули, я — фотоаппарат, копьё, дубинку и вешаю на локоть себе нож, как меня научили местные охотники. Оказывается, нож из чехла на локте левой руки легче всего достать в случае необходимости.
Идём мимо завода к реке. В месте переправы она совсем обмелела и мы переходим, не замочив ног. Сразу за рекой начинается что-то вроде низкорослого леса, а уже дальше появляются высокие деревья с лианами, дуплами и иногда огромными птичьими гнёздами.
Габриэль идёт довольно быстро, но совершенно бесшумно, в то же время внимательно присматриваясь к следам. Вот он указывает на чёрные шарики помёта газели. А вот следы копыт. Он указывает на них и говорит:
— Амирая.
Это значит антилопа.
Встречаем следы кабанов и натыкаемся на вмятины, оставленные широкими лапами марфаина — гиены. Пытаемся подстрелить гидат — дикая курица и ещё каких-то крупных и, по словам нашего проводника, съедобных птиц, но всё безрезультатно. Не удавалось подойти к ним близко, и два выстрела мимо. Пулей по птице стрелять плохо, но дробовика и патронов у нас нет.
Подходим к другой реке. Здесь намечается встретить бегемотов. Переходим речку по воде в узком месте на изгибе и углубляемся снова в лес. Вскоре подходим к селению из нескольких хижин типа вигвамов. Здесь живёт одна из жён Габриэля. А всего у него три жены в разных селениях.
Сам он ещё довольно молодой парень. Высок, худощав, по-своему красив, с продольными полосками на лбу. Словом, типичный динка. Он подхватывает на руки маленького мальчугана и говорит, что это его сын. Вокруг нас собрались и другие дети. Самой старшей девочке на вид лет десять. По знакам отличия она из племени джур. В ноздре её и на подбородке пришпилены кнопки. Она изредка трогает их руками, видимо, они недавно прикреплены и мешают непривычностью. На шее висит крест.
В посёлке, кроме детей и старой женщины с обнажёнными висящими тощими грудями, никого нет. Все на рыбалке или охоте. Мы с разрешения Габриэля и вместе с ним заходим, согнувшись, в одну из хижин.
Она круглая. Внутри на метр высоты сделана глиняная стена. А уже позади от земли, конусом образуя крышу, всё обложено связками тростника. Внутри едва можно стоять во весь рост. Над головой нечто вроде притолоки из того же тростника. На этой полке хранят дурру. Остальная провизия лежит на полу у стены. Никакой мебели здесь нет и в помине. По всей стене, между нею и тростником, торчат железки, топорики, наконечники для копий, висят горшочки с какими-то маслами и пряностями. В стене непонятно для чего проделано одно маленькое чуть толще пальца отверстие. Пол покрыт глиной. У стены лежат шкуры газелей. Очевидно, на них спят. Справа сделан очаг, если его можно так это назвать. Среди выложенных на полу камней горит огонь, на камнях стоит котелок с каким-то варевом, которое готовит в отсутствие матери девочка.