Глава 3
Шахматное решение
В мае 1918 года декоративные озера Версаля накрыли огромными полотнищами, выкрашенными в цвет травы, – эти ухищрения уменьшали опасность того, что немецкие бомбардировщики в любой момент могут прервать совещание членов Верховного военного совета Антанты и их многочисленных советников. Грохот тяжелой вражеской артиллерии на Марне здесь был хорошо слышен. Время от времени на Париж сыпались огромные снаряды. Начинал претворяться в жизнь план эвакуации административных органов французского правительства из столицы в Бордо. Практически с каждым часом возрождение Восточного фронта становилось все более насущной необходимостью.
Проблема удара по Германии через Россию, сведенная к более простым, чем в первой половине 1918 года, условиям, представляла, или казалось, что представляла, три решения:
1. Воссоздание Восточного фронта силами советского правительства при поддержке Антанты.
2. Отправка японских экспедиционных сил через Сибирь для наступления на немцев в Восточной Европе.
3. Провоцирование превентивной либо отвлекающей деятельности «лояльных» русского, украинского, кавказкою или казацкого движений сопротивления, чтобы воспрепятствовать немцам (и заодно туркам) воспользоваться колоссальными экономическими выгодами Брестского мира.
Любой из этих трех проектов был несовместим с двумя другими. Ни один из них не представлял согласованную политику стран Антанты. Однако все три начали осуществляться одновременно. Поэтому неудивительно, что в результате получилась невообразимая путаница. Пожалуй, пришла пора представить в истинном свете ту хаотическую картину, что сложилась к середине лета, когда стали очевидными последствия челябинского инцидента.
1. Перспективы возобновления военных действий русскими
Страны Антанты осуществляли контакты с советским правительством через трех неофициальных агентов. Роберт Брюс Локкарт, жизнерадостный тридцатилетний шотландец, хорошо знавший Россию и говоривший по-русски, представлял британское правительство и, хотя не занимал высокого положения по линии министерства иностранных дел, был доверенным лицом Ллойд Джорджа и лорда Милнера. Полковник Рэймонд Робинс из американского Красного Креста не имел статуса близкого к дипломатическому, как Локкарт, зато находился в тесном контакте с большевистскими лидерами. Благородный, но весьма самонадеянный идеалист, он умел, несмотря на незнание языка, улавливать суть событий и снабжал Вашингтон иногда более реалистичной и всегда более сочувственной информацией, чем та, что предоставлялась американским посольством. Капитан Жак Садуль, юрист по профессии, социалист по убеждениям, прикрепленный к французской военной миссии, был близко знаком с Троцким. Не столь влиятельный и гораздо менее объективный, чем Локкарт и Робинс, он оказался скорее сторонником, чем толкователем советской политики, и в конце концов вступил в коммунистическую партию.
Все трое работали в тесном сотрудничестве друг с другом. Все трое горячо поверили (они были людьми весьма темпераментными), что Россия может возобновить военные действия против Германии и одобрить или, в худшем случае, разрешить участие Антанты в военных операциях на русской территории. Советские лидеры, в особенности Троцкий, некоторое время поддерживали их веру. В конце марта дело даже дошло до того, что начали активно обсуждать привлечение кадровых французских, американских и итальянских офицеров к организации и обучению Красной армии, которая в те дни была лишь чуточку лучше вооруженной добровольческой милиции, недисциплинированной и плохо укомплектованной.
Однако подобное представление о Восточном фронте оказалось не более чем миражом. Мираж исчез, как только русские – вскоре после ратификации 15 марта 1918 года Брестского мира – осознали, что немцы не намереваются разрушать Советское государство. За исключением моментов паники и отчаяния, они должны были – а странам Антанты следовало – понять, что с самого начала весь план выглядел самоубийственным; сопротивление немцам могло вылиться лишь в уничтожение Красной армии (если бы вообще удалось заставить ее сражаться, что сомнительно) задолго до того, как такие недостаточные силы, какие Антанта могла выделить на интервенцию, прибыли бы на место действия.
Однако по различным причинам русских устраивало манить союзников этим мерцающим миражом. Самый очевидный из их мотивов – расчет на то, что, пока западные союзники будут надеяться на содействие Советов в войне против Германии, они не прибегнут к помощи Японии. К середине мая надежда умерла, и туманные проекты, которые Локкарт и его коллеги вынашивали, оставались очень далекими от воплощения в жизнь, а в общем-то никогда и не были к этому близки.