– Ты перевернул истину. Разве наши предки не завещали нам жить ради продолжения рода на Земле? Мужчина и женщина должны сообща хранить своё потомство и заботиться о нём. Я предлагаю тебе стать свободным! Свобода должна жить внутри тебя, и тогда ты сможешь преодолеть условности, как и я! Боги создали нас друг для друга.
– Ты ошибаешься. Пусть ребёнок родится вольным, как птица, и будет только твоим. Я же никогда не буду свободным, я раб. Хозяин отомстит нам всем, если я пойду с тобой, я хорошо его знаю. Мне не стать господином. К тому же я многим обязан моему покровителю. Оставить его я не могу!
– А нас можешь… – глухо произнесла Архелия. – Прощай, ты многому научил меня. Спасибо за науку!
Воительница вышла вон и, не удостоив взглядом любопытного часового, направилась в сторону подруг. Она шла и понимала, что Исам должен ответить за свои деяния, и всё же не могла поднять руку на любимого человека. Месть не была бы сейчас сладка. Кареглазый красавец врос в душу, стал частью тела, и сейчас об одном молила небесных покровителей дочь барона: найти в себе силы простить возлюбленного. Ей необходимо было сделать это, чтобы жить дальше, чтобы любить его дочь. Несчастная женщина добрела до знакомого костра, где спокойно уплетали еду Хельга и Коринн. Воины растянулись неподалёку и громко храпели.
– Мы уходим. Навсегда, – упавшим голосом объявила предводительница.
– Куда?
– Не знаю.
– Но скоро зима, – заметила Хельга.
– Значит, к югу, как «вольные птицы».
– Там неспокойно. А в твоём положении… – Коринн многозначительно покачала головой.
– Другого выхода нет. По дороге объясню. Заедем сперва к Хозяину попрощаться.
Подруги с подозрением покосились на Архелию и, не сговариваясь, одновременно направились к лошадям, словно давно ожидали такого решения.
– Снова кочевая жизнь? – улыбнулась Хельга.
– Я ещё не пробовала, – заметила Коринн.
– Зимой самое время начинать, – в голосе охотницы слышалась издёвка. – Хорошо, если кто-нибудь пригреет. Ничего, не унывай, втроём веселее!
12. Расплата
Пронзительный свист стрел и быстро приближающийся улюлюкающий вой остановили подруг. С холма в сторону их стана стекала тёмная масса всадников. Расслабившиеся воины в панике вскакивали от костров и бежали к взнузданным лошадям. Первые жертвы падали на осеннюю траву. Кто-то, найдя спасительное укрытие, отстреливался из лука, остальные спешно формировали неровный строй для отпора врагу, внезапно решившему вернуться.
– Быстро, быстро! – как тени, метались среди воинов помощники Исама.
Самого военачальника не было видно.
– Почему они не ушли? – Архи старалась перекричать общий шум, обращаясь к приготовившемуся к битве ветерану.
– Обоз с награбленным доставили и решили поразвлечься. У нас с ними давние счёты, – он зло сплюнул сквозь зубы и ощерился неприятной улыбкой.
Дочь барона оглянулась на шатёр командира. Горящая стрела попала в его основание, и полотно начал жадно поедать огонь. Исам не появлялся и, предчувствуя недоброе, воительница поворотила лошадь к центру лагеря. Забыв, что она без привычной ратной защиты, Архелия подставила открытую спину под стрелы неприятеля. Вешать сзади щит не было времени. Она промчалась под смертоносным градом к шатру и, к счастью, осталась без единой царапины. Вбежав внутрь, дочь барона увидела то, что и ожидала. Исам в беспамятстве лежал на полу, над ним склонился часовой, тщетно стараясь привести начальника в чувство. Он увидел «подружку» командира и с негодованием заорал:
– Что ты с ним сделала, ведьма?
– Одурманила, – честно призналась Архелия, но мужик не поверил.
– Шатёр горит, помоги!
– Поднимай, – молодая женщина подхватила бывшего возлюбленного с одной стороны, а воин подставил плечо с другой.
Они выволокли его в тот момент, когда пламя жадно устремилось внутрь палатки командира. Враждующие стороны уже сшиблись в рукопашной, и среди общего хаоса битвы лишь они вдвоём помнили о своём военачальнике.