Подобная интерпретация образа Дульцинеи, чем-то созвучная культу Прекрасной Дамы, дается и в стихотворении М. Денни «Побежденный Дон Кихот», напечатанном в 1914 г. в киевском журнале «Музы» (№ 3):
Кто ужасней сражен после ряда побед,Кто в несчастье остался вернее?Пусть меня злополучнее рыцаря нет,Нет прекрасней моей Дульцинеи!Если я опрокинут и сброшен с коня,Ввергнут в бездну глубокого срама,Пусть позор пораженья падет на меня —Не на вас, благородная дама.Как? Признать ее ниже и хуже другой?Нет, клянусь всеми силами ада,Что такой малодушной, бесчестной ценойМне не надобны жизнь и пощада!Да, лишилась она для толпы красоты,Дама мыслей моих, Дульцинея;Ей придали презренной крестьянки чертыЗлые чары Фристона злодея.Даже я, я влюбленный любовью святой,Получивший из рук ее шпоры,Не могу лучезарной ее красотойНасыщать истомленные взоры.О зачем в этот страшный, погибельный часНе достался вам рыцарь сильнее,О зачем исполин не сразился за вас,Дульцинея моя, Дульцинея?..В миг победы молва разнесла бы рассказО моей королеве единой,О ее красоте, недоступной для глаз,Но открытой душе паладина!А теперь я за вас лишь дыханье отдамИ погибну на вашей защите.– Дульцинея прекрасней всех царственных дам!Что ж вы медлите, рыцарь? – разите!..
Возлюбленная Дон Кихота как воплощение Вечной Женственности предстает и в сонете К. Липскерова «Дульцинея», опубликованном в «Альманахе муз» за 1916 г.:
И замком он не счел, как некогда, корчму,И близится он к ней в своих пробитых латах.Камзол зеленый был на рыцаре в заплатах;Покорен Росинант был вечному ярму.
А Санчо все роптал: «Сокровищ непочатыхВ скитаниях ищу напрасно. Не пойму:За вами на осле плетусь я почему?Я в бедном доме жил спокойнее богатых».
Зарозовел закат над сизыми холмами.Подняв копье свое, упорными очамиПронизывая даль, гидальго кротко тих.
Там розы сыпала Прекрасная с ладони,И теми розами его горели брони,И таз цирюльничий сверкал, как нимб святых.
В том же 1916 г. в № 7 журнала «Рудин»[28] появилось стихотворение «Дон Кихоту» Ларисы Рейснер, также отмеченное печатью символистских влияний:
На перепуганных овец,На поросят в навозной кучеВсе молчаливее и кручеВзирает немощный боец.
И вместо хохота и плутнейПирующих трактирных слугРокочут в честь его заслугНесуществующие лютни.
Течет луна, как свежий мед,Как золото, блестит солома,Но все растущая истомаЕго души не обоймет.
– Неумирающая Роза,Изгибом пряного стебля,Какой цветок затмит Тебя,О Дульцинея из Тобоза.
На ложе каменных дорогОт Кадикса до СарагоссыЛегки, обветренны и босыПодошвы Августейших ног.
Сжимая скипетр или серп,Мужичка или королева,Ты – Прародительница Ева,В эдеме Твой старинный герб!
Почти сразу же после появления блоковских «Стихов о Прекрасной Даме» возник продолжающийся, пожалуй, до настоящего времени спор о том, влияние каких философских идей и произведений мировой литературы сказалось в той или иной степени на этом цикле (в первую очередь назывались Данте и Владимир Соловьев). А.А. Блок писал в период работы над «Стихами о Прекрасной Даме»:
Я искал до скончания днейВ запыленных, зачитанных книгахСокровенную сказку о Ней[29]. И, кто знает, быть может, к числу этих «зачитанных книг» – литературных источников «Прекрасной Дамы» Блока – следует отнести и «Дон Кихота» Сервантеса, которого автор «Двенадцати» причислял к величайшим художникам мира.
Близок и понятен был образ Дон Кихота А.М. Горькому. Не раз он использовал его в своих литературно-критических и публицистических статьях; он обращается к нему также в повести «Трое», последнем романе «Жизнь Клима Самгина». Об образе Дон Кихота Горький сказал в «Беседах о ремесле», что это «самое честное и высокое» из всего, что было создано художественным гением человечества[30].
К образу Дон Кихота обращался не только сам Горький, но и писатели его окружения. К примеру, лирический герой одного из стихотворений Скитальца признается:
Я ж великанов жизни сейПорой за мельницы считаю,А рыцарей текущих днейВсе за баранов принимаю…[31] Для Г.Р. Державина и многих его современников понятие «донкихотство» было почти равнозначно таким словам, как безрассудство, чудачество, сумасбродство. Это видно хотя бы из контекста упоминавшейся уже державинской оды «Фелица»:
вернутьсяО журнале Ларисы Рейснер см.: Соловей Э. «Рудин» // Нева. 1966. № 3. С. 183–185.
вернутьсяБлокА. Собр. соч. в восьми томах. Т. 1. М. С. 521. Высказывания Блока о Сервантесе см.: Т. 6. С. 367; Т. 7. С. 104; Т. 8. С. 392.
вернутьсяГорький М. О литературе. М., 1953. С. 521.
вернутьсяСамарская газета. 1897. 6 декабря. Цит. по ст.: Петрова М.Г. В школе Горького (О творчестве Скитальца). В кн.: Горьковские чтения 1964–1965. Вып. 9. М., 1966. Там же см. об очерке-аллегории Скитальца «Дон Кихот» («Рыцарь»).