Тим прерывисто вздохнул и опустил меч.
— Ну и напугала ты меня, — сказал он, подходя ближе. — Разве так можно? А если бы я тебя мечом, а? На чем бы мы тогда отсюда поехали?
Лошадь переступила ногами, но ничего не сказала. Тим вздохнул и присел на корточки, прислонившись к стене дома. Лошадь тут же легонько толкнула Тима носом в плечо и принялась его шумно обнюхивать.
— Хорошо, что тебя хищники не слопали, — сказал Тим. — Видимо, близко к дому они подойти не могут. А вот Рекс совсем пропал, похоже. Если бы волины ему просто повелели не двигаться, то, после того как я их всех убил, он должен был освободиться, так? А его все нет. Грустно, если его убили, лучше бы просто себе забрали… Хотя, казалось бы, какая мне разница, раз его тут нет? Даже не собака ведь, так, не пойми что — газовая конфорка летающая, а все равно хочется, чтобы он живой был.
Тим мотнул головой и невесело усмехнулся.
— Нет, ну подумай только. Сколько времени прошло — полгода? Больше? Знаешь, кто я был еще всего год назад? Коренной питерский интеллигент, вот кто. Отчим один раз, когда мы в Комарово ехали, кошку нечаянно задавил, так мне потом неделю не по себе было. На отчима весь день дулся…
Лошадь негромко фыркнула.
— Что, смешно? — спросил Тим невесело. — Вот и мне смешно. Кошка, ха. Десять человек — не хотите? Дурные они, конечно, мозги у них набекрень совсем, но ведь люди же! А Арво вон со своими свободными бандитами так и вообще как нормальные были. Ну может, не самые лучшие, но вполне нормальные люди, таких и у нас полно. А главное знаешь что? Мне в общем-то по фиг они все, вот что… Знаешь, кто был для меня самый страшный человек? Колян из «В» класса. Гад такой, вообще. Ему над человеком поиздеваться — любимое дело. Говорят, он даже в колонии был, хотя, может, и слухи… А вот думаю я сейчас и понимаю, что я нынешний — пострашнее Коляна-то буду.
— Тимоэ? — вдруг прозвучал совсем рядом сонный и слегка встревоженный голос. Тим обернулся и разглядел в темном проеме силуэт девушки. Обнаженная кожа как будто мягко светилась в темноте каким-то мерцающим голубоватым светом, и казалось, что в дверях стоит мраморная статуя.
— Что случилось? — спросил Тим, поднимаясь.
— Ты говорил что-то на своем языке, — сказала Нальма. — Я услышала. Идем спать. — Из темноты прозвучал приглушенный зевок. — С утра в дорогу.
— Идем, — согласился Тим, поднимаясь. Нальма еще раз зевнула и отступила в темноту дома. Негромко скрипнул топчан. — Вот интересно, — сказал тихонько он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Раньше она вроде особо не торопилась со мной ехать. Или тоже поняла, что теперь нам спокойно жить не дадут?
Осмотрел поле, поморщился. Надо бы их всех сжечь или закопать. А Рекса нет. Жаль. Пожал плечами и зашел в дом, поставив меч возле двери. Утро вечера мудренее.
Утром, однако, выяснилось, что Нальма имела в виду совсем другую дорогу. Точнее, выяснилось это не утром, а где-то пополудни. Они спокойно встали, позавтракали. Нальма сделала Тиму компресс на руку из уже знакомых листьев, после чего Тим припомнил обстоятельства первого своего знакомства с этим местным обезболивающим, и, к восторгу девушки, сценка была разыграна по новой, хоть и с некоторыми коррективами. Потом Нальма собрала припасы, а Тим снял лук с арбалета Арво и установил его на свой вместо сломанного. Оседлали лошадь и, без долгих церемоний, выехали по тропинке в сторону Арума. Правил Тим, благо обезболивающие листья сработали на совесть, а Нальма сидела сзади и при этом пользовалась руками вовсе не только для того, чтобы держаться, — видимо, отрывалась за их первую поездку вдвоем. Да так, что Тим то краснел, то бледнел, а потом и вовсе остановил лошадь, слез и предложил Нальме править самой, пока они в какое-нибудь дерево не впечатались.
Проехали Арум и после недолгого совещания решили ехать по дороге. Совещание выглядело так:
— По дороге? Днем на дороге людей немного, но вдруг какой-нибудь волин встретится? — встревоженно спросила Нальма.
— Волин? — пренебрежительно спросил Тим. — Пусть встречается.
На этом совещание закончилось. Нальма вывела лошадь на дорогу, повернула влево и пустила ее легкой рысью. Спокойно доехали до следующей деревни — Тахора, а вот после него Нальма решительно повернула лошадь направо.
Тим удивился. Не то чтобы он хорошо помнил карту Маараха — он разглядывал-то ее раза три, не больше. Но что морское побережье (а с ним и Хорт) находились слева, на другом берегу Сайхо, это он запомнил. Еще и потому, что специально нашел Хорт на карте тогда, когда в первый раз ее увидел и когда они находились недалеко от Арума — почти как сейчас.