«Опаньки, — подумал Тим ошарашенно, — где-то я это слышал. Это, типа, каждому по потребностям, от каждого — по возможностям? Да у них тут мало того что феодальный строй, так еще и коммунизм. Куда это я попал? Мамочки, хочу домой».
— Добавлю еще — цена предмета или услуги зависит и от статуса человека. Дерево, посаженное мной, будет стоить намного дороже, чем дерево, посаженное тобой. Но только для покупателя, для меня и тебя оно будет стоить столько, во сколько мы его оцениваем.
— Я понял, — сказал Тим, хотя на самом деле ему казалось, что такая система существовать не может в принципе. Но он вдруг подумал, что Ашер Камо должен то же самое думать про привычную Тиму денежную систему, поэтому из множества крутившихся на языке вопросов он озвучил только один: — Еще один вопрос. Откуда взялся этот шаретор? Разве я не могу его сам увеличить? Не за работу и не за проданную вещь, а просто так?
— Это два вопроса, — недовольно сказал Ашер Камо, — но я отвечу на оба, и на этом мы разговор о шареторе закончим. Шаретор не появился, он был всегда. Но способность видеть его появилась, потому что множество волинов захотело, чтобы так было. Говоря отстраненно, ты можешь увеличить свой шаретор. Но в это желание тебе придется вложить больше воли, чем у большинства волинов этого мира. Я считаю подобную возможность маловероятной.
— Да я его пока еще вообще не вижу, — проворчал Тим, — этот шаретор.
— Ты его видишь. Потому что таков закон природы этого мира. Просто ты обманываешь себя. Самая сложная задача для волина — преодолеть самого себя. Обычно мы начинаем учить этому только по достижении учеником определенного уровня. Человеку этого мира не так часто приходится преодолевать свои заблуждения, потому что мы с детства живем в соответствии с Порядком Вещей. Но тебе придется начать с преодоления себя, иначе у тебя не будет получаться ничего, сколь бы велик ни был твой потенциал. Этому буду учить тебя я, и сейчас будет первый урок. Возьми, — Ашер Камо достал откуда-то толстый серый брусок и протянул его Тиму. Тот взял брусок в руку и недоуменно покрутил в руках — серый бугристый материал на ощупь напоминал пластик, а на вид — плохо ошкуренное железо. «Что это?» — хотел спросить Тим, но не успел, Ашер Камо заговорил раньше. — У тебя в руках — слиток девственного железа, — сказал он. — Ничья воля не касалась его в процессе выплавки, и ты — первый из неспособных управлять свой волей, который его видит.
— А! — вскрикнул Тим, потому что брусок неожиданно потяжелел, выскользнул из неплотно сжатой ладони и упал прямо на ногу. Но вскрикнул Тим не столько от боли, сколько от неожиданности. Ашер Камо хмыкнул:
— Впредь держи себя в руках. В следующий раз за неконтролируемое проявление чувств ты будешь наказан.
— Я… — Тим осекся. Он собирался сказать, что знает об этом, но вовремя сообразил, что тогда наказание может его настигнуть уже прямо сейчас. Поэтому он присел и подобрал изрядно потяжелевший брусок.
— А почему он стал тяжелым? И холодным?
— Потому что ты услышал, что он — железный. И пожелал, чтобы он ощущался, как железный. Моя воля не затрагивает этот брусок, только твоя. Теперь сломай его.
— Как? — удивился Тим. — Чем сломать?
— Просто руками. Пополам.
— Но он же… железный?
— Ну и что? Если бы я не сказал тебе, что он железный, но сказал бы, что он очень хрупкий, ты раскрошил бы его одним нажатием пальцев. Осознай, что ничья воля, кроме твоей, не придает этому бруску прочность. Тебе даже не надо вкладывать волю в свое действие, тебе достаточно убрать вложенную. Сломай.
— Ладно. — Тим взялся за брусок обеими руками. — Я попробую.
— Не пробуй. Просто сломай.
Тим сглотнул, закрыл глаза и напряг мышцы. Но брусок даже на долю миллиметра не подался, да и неудивительно — он был железным и толщиной чуть не с руку Тима! Да такой не то что сломать — его и согнуть-то без трактора не получится. Но Тим все-таки старался, пока пальцы не заболели.
— Безнадежно, — сказал он, ослабляя хватку, — это невозможно. Он же железный!
Ашер Камо холодно смотрел на него, не отвечая. Тим смешался и попробовал еще раз, но с тем же результатом.
— Мало усердия, — безразличным голосом сказал Ашер Камо, вставая. — Не напрягай мышцы, напрягай волю и разум. Будешь делать это все свободное время, пока не сможешь сломать. Носи его все время с собой, но скрывай от посторонних взглядов, особенно от взглядов простецов вроде тебя. Если его увидит кто-то еще, тебе придется перебороть не только свою волю, но и чью-то сверх нее. Не думаю, что это у тебя получится.