— А почему я сам не понял? — спросил Тим. — До этого, если я слышал незнакомое слово, я тут же понимал его, а сейчас…
— Действие заклинания закончилось, — ответил куратор. — Теперь в твоей памяти остались только те слова нашего языка, которые ты уже обдумал и понял. Значения остальных тебе придется узнавать самому.
«Вот не было печали», — огорчился Тим. То-то ему показалось, что переводчик как-то барахлит последнее время. Жаль, однако. Так ведь, как дело до более серьезных вещей дойдет, он и понимать ничего не сможет. Ладно еще, на уроках он думал на местном языке — так было проще. Если он думал по-русски, то постоянно приходилось тратить время на перевод, и он частенько не успевал за учителем. Но эти-то тоже хороши — нет бы предупредить его, что халява скоро закончится. Тим бы тогда посидел, всякие редкие слова пообдумывал. А теперь гадай, почему перевод слова «корова» в голову никак не идет — потому что у них тут коров вообще нет или потому что он про коров не думал, пока переводчик работал? Вот блин. Тим подобрал чертов брусок и сел на топчан. Ашер Камо постоял с полминуты, бросил:
— Не делай себе шрам больше, — и вышел.
Тим вздохнул, посмотрел под рубашку, хмыкнул — кожа опять была гладкой и белой. Закрыл глаза, зашвырнул брусок под топчан и откинулся на спину. Ну его к черту, десять ударов он как-нибудь вытерпит.
ГЛАВА 7
Записи Каравэры
Мое предположение было ошибочным. Есть человек (человек!), который может управлять музыкой сфер. Это человек-маг. Вероятно, таких людей более одного. Но он делает это не напрямую, а опосредованно, совершенно невозможным, невероятным, крайне неправильным способом. Они называют это «заклинаниями». Я наблюдал за его действиями. Все они видны как на ладони и могут быть изменены и аннулированы мной в любой момент, но должен признать, что результат этих действий для меня зачастую оказывается непредсказуемым.
Заклинания могут быть вложены в предмет и активированы некоторым образом. Последовательность заклинаний может быть вложена в предмет и активирована некоторым образом. Важный вывод! Допустимо, что однажды Хозяин не сможет дать своему человеку-магу указание обучить меня умению упорядочить мысли. В таком случае, если бы у меня был предмет, в который вложены необходимые для этого заклинания, я мог бы обучиться сам и сохранить, таким образом, свою эффективность.
Они не умеют защищаться от слияния Я! Человек-маг не согласился с моим указанием сделать для меня предмет, более того, он собрался известить о моем указании Хозяина. В панике я атаковал его своим Я и понял, что он не способен отразить мою атаку. Теперь у меня есть предмет. Возможно, Хозяин также не умет защищаться от слияния. Следует спровоцировать его на действия, которые могли бы спровоцировать меня, не знающего о прошлом, на атаку на Хозяина. Если он не умеет защищаться от слияния, это решит все проблемы.
(На этом записи заканчиваются. Все записи сделаны достаточно давно и порядком выцвели.)
Дома Тим всегда удивлялся при виде бомжей, калек и всяких там попрошаек. Он приставал к маме с вопросом: «Как можно так жить?» — мама отмахивалась и уверяла, что привыкнуть можно к любым условиям. Тим не верил. Ему казалось, если его выгнать из дома, то он либо быстро разбогатеет и обзаведется своим домом (ну это скорее всего), либо просто умрет, но спать на вокзале и питаться из помойки — не сможет. Но теперь ему начало казаться, что мама была права. Ну и что, что у него есть крыша над головой и еда два раза в сутки? Главное-то не это. Он только сейчас понял, чем именно смущали его разум те земные бомжи. Там, дома, все его убеждали, что жизнь человека — громадная ценность. Прям-таки все: и мама с отчимом, и учителя, и все знакомые. И по телику об этом говорили, и в газетах писали. Правда, вид безногого инвалида, просящего милостыню под проливным дождем, порой действовал убедительней, чем слова лоснящегося политика с экрана телевизора, но про инвалида можно было быстренько забыть. А здесь… Здесь любой бы только выпучил глаза, скажи ему Тим, что жизнь человека ценна уже только фактом ее наличия. И вот как раз это-то отношение к его, Тима, жизни и ставило его на одну ступеньку с земными нищими. Да может, даже и еще ниже — все-таки нищего нельзя просто взять и избить на виду у всех… то есть не всегда можно… вдруг рядом милиционер окажется или там Брюс Виллис какой-нибудь. А тут — ну проткнет его Сан Тамо пару раз мечом, ну и подумаешь. Никто и ухом не поведет. Не подох ученик — и ладно. А и подохнет — невелика потеря. Вон на втором уроке по «Воле в Бездействии» одному ученику голову разрубило — никто и не дернулся, кроме Тима, который весь завтрак на пол выложил. И получил за это вечерком двадцать плетей в придачу к накопившимся двадцати за брусок. Ну ладно, хоть под лезвия его Сай Ашан сажать не стал.