«Нет, — удовлетворенно подумал Тим, сворачивая с дороги в сторону, — это я очень удачно вышел. Пожалуй, тут можно дня два пожить, пока страсти не улягутся. Надо только никому на глаза не попадаться». Он напился из текущего неподалеку ручья — того самого, к которому бегали купаться здешние ученики и до которого так и не выбрался он сам. Потом, оглядевшись, быстро скинул одежду, задержал дыхание и рухнул в холодную воду. Тут же вскочил, наскоро помылся и, дрожа, вылез на берег. Лязгая зубами, натянул одежду, попрыгал, согреваясь. Впрочем, мерз Тим недолго — хотя сейчас и было прохладнее, чем днем, но все же здесь был юг и было лето. «Поесть бы еще», — подумал Тим. Во все стороны тянулись возделанные поля, наверняка на них росло что-нибудь съедобное, но усталость брала свое. «Завтра, — решил он, — все завтра». Дошагал до ближайшей межи, лег на траву и убедился, что дороги ему не видно. Стало быть, с дороги его тоже вряд ли кто заметит. Да и не ходит тут никто по ночам. Не Москва, чай. С этими мыслями Тим поерзал, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза.
ГЛАВА 8
Записи Каравэры
(Запись совсем свежая, но сделана прерывистым и неразборчивым почерком.)
X ум защ от сл. Защ X непонят, но оч эффективна. ОЧ! ВАЖ!!!
Снилось Тиму, что из ночи возникают безмолвные слуги с разрисованными лицами, поднимают его и ведут по полям в сторону школы. Он несколько раз просыпался, смотрел в безлунное звездное небо, ежился от ночной прохлады и засыпал снова. И видел, как его доводят до конюшни, заводят в пустое стойло и оставляют там, закрыв выход решеткой. И хотя до этого он здесь не видел ни одной лошади и вообще не стал бы утверждать, что они тут водятся, во сне он был совершенно уверен, что заперли его именно в конюшне. И при этом также уверен, что дело происходит во сне: бывает такое иногда — знаешь, что спишь, знаешь, что можешь в любой момент проснуться, поэтому относишься к происходящему без эмоций, но с интересом. Проснувшись в очередной раз и понюхав остро пахнущий конским навозом воздух, Тим не испугался и не расстроился. Только почувствовал некоторую досаду — когда же кончится этот нудный сон?
Но на этот раз сон не спешил прерываться, более того, сонная одурь потихоньку уходила, и Тим почувствовал некоторые сомнения — а сон ли это вообще? Вот тут стало страшно. Тим закрыл глаза и попытался заснуть, чтобы проснуться на меже среди крестьянских полей; ему это даже почти удалось, но тут совсем рядом заржала лошадь. Тим открыл глаза и вскочил на ноги. Он действительно находился в стойле — маленькой, метр на два, каменной комнатке с единственным выходом. Но выход был заложен частыми деревянными брусьями, между которыми не то что пролезть — руку просунуть не получилось бы. Тим, холодея от неприятных предчувствий, бросился к решетке и потряс ее. Держалось крепко. Тим прижал голову к брусьям и принялся разглядывать, что именно держит решетку и нельзя ли освободиться. Ракурс был очень неудобный, в просветы виднелась только половина столба, но механизм засова был настолько груб и прост, что ошибиться было невозможно. Пара десятков горизонтальных брусьев толщиной в руку соединялись с двумя вертикальными столбами по разным сторонам от прохода. Причем соединялись просто и без изысков — обычными веревками. Правый столб вверху и внизу уходил в углубления, выдолбленные в каменной кладке пола и потолка, а левый столб висел свободно и, судя по протертому полукружному следу на полу, вполне мог отойти в сторону и открыть выход. А сделать это не давал большой деревянный засов, лежащий в петлях, закрепленных по обе стороны левого столба. Всего-то нужно было, что вынуть этот засов, и вот она — свобода.
Воодушевленный результатами осмотра, Тим потянулся рукой к засову, но брусья решетки все же были расположены слишком близко и никак не желали пропустить дальше запястья даже не слишком мускулистую руку подростка. Тим разочарованно хмыкнул и огляделся в поисках какой-нибудь палки.
В последующий час Тим перепробовал все, что возможно. Обшарил все уголки и каждый квадратный сантиметр пола в поисках какой-нибудь веточки — тщетно. Попытался устроить подкоп в нескольких местах, но под слоем влажного рассыпчатого материала не было земли — везде шла довольно качественная каменная кладка, ни один булыжник из которой Тиму расшатать не удалось. Даже попробовал кидать яблоками лошадиного навоза в ненавистный засов, надеясь выбить его из петель, но тоже безуспешно — несколько раз он даже попадал в торец засова, но эффекта от этих попаданий не было никакого. Пытался расшатать какой-нибудь камень из стены, залезал по брусьям наверх и проверял на прочность потолок, пробовал сломать какой-нибудь из брусьев решетки — все без толку. В конце концов Тим прекратил попытки, сел в дальний конец стойла, прислонившись к стене, и предался унынию. Они тут не дураки, это Тим уже понял. И раз они его сюда посадили, то уж, наверное, позаботились, чтобы он не смог дать деру. Наверное, даже волю свою вложили в эту чертову решетку, даром, что ли, она даже не шелохнется, как ее ни дергай, хотя и выглядит деревянной. Нет, тут ничего не выйдет, это точно. Остается только сидеть и ждать, когда за ним придет… кто-нибудь и превратит его в хныкающего идиота.