Я-высшее и есть понятие, обнимающее эти формы. Несмотря на то что эти формы уже могут не являться ни человеческими, ни единичными, т. е. данными как бытие некоего существа, ни связанными с временем, тем не менее Я-высшее — это все тоже Я верующего, но достигшее высших ступеней. (Следовательно, человек данный человек — лишь момент в раскрытии Я.)
Итак, Я в целом это единственная, сверхценная центр-реальность, отличимая от «видимых» форм Я. Кроме моего Я не существует ничего реального и ценного.
Следовательно, Я-высшее обладает всей полнотой реальности и трансцендентности и в то же время оно — собственное Я верующего, его самогрядущее; и этот момент есть ключ к мистической тайне яйности.
Кроме того, представление о собственном Я как о единственной реальности делает бессмысленным понятие о Боге, как отделенной от Я реальности.
Дух и тело
Тело, рассматриваемое как самоощущение, есть одна из низших ступеней Я. Следовательно, постольку поскольку оно относится к Я, пронизано его лучами, оно может быть абсолютизировано в той мере, в какой это не препятствует раскрытию высших ступеней Я (например, духа). В противном случае низшие ступени Я должны сниматься ради высших.
Контраст между духом и телом есть, таким образом, частный случай контраста между низшими и высшими ступенями Я. Если создается ситуация, когда какая-либо низшая ступень препятствует раскрытию высшей, то первая должна сниматься. Однако так как тело все же относится к Я, то здесь нет никакого принципиального, тотального отрицания. Тело не отрицается, наоборот, оно может быть абсолютизировано, как момент яйности.
Таким образом в отношениях между телом и духом существует некая умильность, позволяющая духу относиться к телу как к своему младшему моменту.
Тело свято не само по себе, а постольку поскольку оно пронизано яйностью. Из всего этого ясно, что снятие низшего момента Я (если это необходимо!) не должно носить характер трагедии, а часто, наоборот, совершаемое в пределах всего Я в целом и только ради Него, оно может совершаться вполне лояльно.
Любовь к Себе
Так как единственным объектом поклонения и веры является собственное Я верующего, то любовь к Себе есть одно из главных религиозных действий.
Любовь к Себе может относиться ко всем ступеням Я-высшего и я-данного. В зависимости от этой направленности могут различаться Ее формы. Однако особую ценность имеет то, что направлено на Я в целом. Поэтому существуют разные степени посвящения (в любви к себе). Налицо также различие в молитвах и медитациях. (Молятся, конечно, высшему Я). Один род медитаций направлен к Себе, данному; молитвы — к Я-трансцендентному. Молиться можно где угодно. Достаточно внутреннего обращения.
Структура
Вся реальность сосредоточена в моем Я, поэтому остальное, мир, не-я определяется как "существование несуществования". Отсюда в религии Я неизбежен элемент солипсизма. Но солипсизма не обычного, а особого, самобытийного. (Термин «реальность», таким образом, может относиться только к Я.)
О структуре
Что значит мир как существование несуществования? Несомненно, постичь это лучше интуитивным, мистическим путем, хотя и он, очевидно, не абсолютен. Естественно, для проникновения можно ориентироваться также на парадоксальное мышление и т. д. Сначала отметим, что этим понятием определена бездна между Я и не-я, бездна по одну сторону которой сосредоточена вся реальность (в моем Я), по другую мир не-я (включая чужие сознания), для характеристики которого вводится понятие, лежащее по ту сторону и существования и несуществования, взятых в отдельности.
Один аспект этого понятия заключается в том, что мир не-я есть небытие, ставшее существованием, призрак, который может впиться, мираж, который причиняет боль; особая категория нереальности; причем углубляясь в эту сторону, мы подчеркиваем момент несуществования и в то же время двойственность мира не-я[13].
Все это относится, разумеется, к существующей связи между Я и миром; на ступенях потустороннего, иного раскрытия Я эти отношения между Я и не-я могут изменяться.
С понятием мира как существования несуществования связан такой важнейший элемент религии Я, как самобытийный солипсизм.
Верующий должен из-исходно обладать этим началом, при раскрытии которого собственное Я становится единственно реальным и абсолютным.
Это по крайней мере должно быть: органическое ощущение Центра в собственном Я; такое «ощущение», которое перерастает в невыразимую тотальность Я и вслед за этим возникает мистическое чувство небытия мира.
Означенное изглубинное начало и дает жизнь солипсизму; будучи осознано, оно воздвигает Я на абсолютную, головокружительную высоту, на которой оно окружает себя такой любовью и сверхценностью, которая немыслима была в ранних религиях — ни по отношению к Богу, ни по отношению к себе. (Тем более, что во всех этих случаях налицо отчуждение — от Бога, как от высшего, от своего Я как ограниченного.)
В этом заключено все бездонное, тайное очарование солипсизма.
Существование несуществования с этой стороны есть знак, который определяет небытие и сниженность мира по сравнению с собственным Я. Его (мира) абсолютно другую (противоположную) качественность. Итак, самобытийный солипсизм[14] может быть понят в качестве одной из форм выражения названного первоначала.
1. Не опасайтесь безумия в любви к Себе, ибо то безумие, которое делает безумным, идет от мира. Безумие в любви к Себе — единственное безумие, которое благодатно.
2. Оно благодатно еще потому, что жизнь для Себя (и любовь к Себе) есть постоянное разрушение мнимой реальности мира.
3. Помните, что единственное, от чего невозможно отчуждение — от собственного Я. (И это одна из великих тайн, которая стала непосредственной.)
4. Торжество Я может быть понято (в одном плане!) как расширение реальности Я. Расширение, или точнее качественное (как самоощущение отличается от самосознания) усиление его реальности, воздвижение на новую иерархическую ступень.
5. В религии Я (частично благодаря моменту солипсизма) нет разницы между индивидуальным и абсолютным. На собственное Я возлагается, таким образом, бремя Абсолюта и трансцендентного. Точнее, оно слито с этим бременем.
***
1. Поскольку религия Я — это именно религия, она может опираться, на разные (разумеется, согласованные с ее положениями) философские системы. Может быть создана Я-логия — по ассоциации с теологией — в которой может наблюдаться разница в трактовке тех или иных проблем. Незыблема лишь сама религия Я.
2. Любовь к Себе может быть обращена на все ступени Я, а также на Я в целом, как на тотальную реальность.
Разъяснению подлежит направленность любви на низшие моменты Я.
Принципиально возможность такой направленности вытекает из всей доктрины. Обратим только внимание на то, что, во-первых, эта направленность отвечает воле предощутить абсолютность на данной стадии раскрытия Я, во-вторых, она отвечает желанию в любви к Я-данному как бы предвосхитить любовь к Я-высшему. И, наконец всегда есть возможность абсолютизировать любовь к «низшим» моментам путем проникновения лучей сверху.
Любовь к низшим моментам Я должна быть устранена только, если она препятствует любви к высшему Я.
3. Очевидно, что солипсизм в религии Я усиливает, абсолютизирует Любовь к Себе, придавая ей неотразимое, последнее торжество, пусть даже иногда с оттенками высшего транс-"безумия". В свою очередь Любовь к Себе углубляет солипсизм. Именно их утонченное и мощное сочетание (солипсизма и Любви к Себе), являясь одним из актов религиозной реальности, превращает самобытие в невыразимый цветок Абсолюта, в музыку трансцендентного нарциссизма.
13
13 Следует отметить, что понятие существования здесь резко отличено от понятия реальности, которым характеризуется мое Я, как для себя бытие. Существование это нечто принципиально не абсолютное, относительное. Наконец, это то, что не может быть ощущаемо изнутри как мое самобытно. Поэтому в самом определении существования уже заключен элемент небытия. Существование и несуществование отличаются поэтому лишь степенью своего отношения к Я. [Примечания автора]
14
14 В чем отличие самобытийного солипсизма от обычного? Обычный солипсизм утверждает: есть только мое Я, мир не существует. Разумеется. "мир не существует" не в том смысле, что мир равен голому ничто, а в том смысле что мир — мое представление. Но феномены моего представления — это тоже нечто существующее. Таким образом в солипсизме речь идет не о голом несуществовании мира, а об особом характере его существования, характере, при котором его существование является вторичным, иллюзорным, несущественным, или просто категориально сниженным по сравнению с бытием моего Я. Отличие самобытийного солипсизма от обычного как раз и заключается в трактовке этой нереальности мира. Самобытийный солипсизм не рассматривает мир просто как мое воображение (кстати, в этом смысле мир скорее бы обладал большей утвердительностью); нереальность мира по самобытийному солипсизму вытекает из сущности мира как существования несуществования, которая как раз и снижает мир до уровня химерической нереальности, еще более низкой (хотя уже и совершенно другого характера), чем если бы мир был мое «воображение». Значит — самобытийный солипсизм, признавая, как и обычный, единственную реальность моего Я, также утверждает и нереальность мира. но эта нереальность уже совершенно иного характера, чем в обычном солипсизме. [Примечания автора]