От щемящей нежности и какой-то дурной жалости заходилось сердце. И сквозь слёзы я тихонько шептала:
— Я люблю тебя! Ты только живи… Пусть и не со мной… Но только живи, пожалуйста!
И от всей души надеялась, что он меня слышит.
— Он всегда выкарабкивался из любых передряг — и сейчас выкарабкается. Так что даже не сомневайся, он точно нас не оставит. Он просто не может, — неожиданно раздался за спиной голос.
Обернувшись, я увидела стоявшую в дверях Алю и отпрянула от кровати, а она лишь улыбнулась.
— Спокойно, Рита, меня с Вадимом больше ничего не связывает… Только мое чувство вины!
— А это ты зря, — вздохнула я. — Вадим поступил так, как считал нужным. И это его право! Он бы никогда себе не простил, если бы не смог защитить любимую девушку. Даже таким способом! Так что не вини себя и будьте счастливы! Я вообще-то просто попрощаться пришла…
Покачав головой, Аля подошла ко мне.
— Вадим никогда не любил меня. Я кажется, понимаю про какую девушку он говорил. Да и уезжать тебе не надо. Вадим обязательно очнётся и тогда ты должна быть с ним. Ты и только ты сделаешь его счастливым…
— А как же ваша свадьба? А как же ты? — я ничего не понимала, а Аля говорила загадками.
— А что я? У меня своя история… Надеюсь… Ну ладно я пошла, мне ещё на работу надо. Я вечером после работы заскочу. Надеюсь Вадим к этому времени очнётся.
Она уже дошла до двери, когда я её окликнула.
— Аля, Костя сегодня уезжает. Я должна была ехать с ним, ну теперь как понимаю я нужна здесь.
— Как уезжает? В Москву?
— Нет, — вздохнула я. — Он согласился на предложение Никиты. Ты знаешь же Никиту? — Аля кивнула. — Так что через пару часов он улетает в Германию, скорей всего навсегда. Ты ещё можешь остановить его, если хочешь!
Аля повернулась и выскочила из палаты, а я присела возле Вадима и взяла его руку в свои ладони.
Так и задремала, сидя у кровати и держа его за руку. И проснулась оттого, что его пальцы легонько сжали мою ладонь. Увидела ясный взгляд синих-синих глаз и разревелась громко и безудержно, будто мне необходимо было выплакаться. Увидев нежность в его глазах, улыбнулась сквозь слёзы. Может теперь у нас есть шанс на счастье? Я на это очень сильно надеялась…
Александра.
Я замерла перед дверью его квартиры, не решаясь нажать на звонок. Что я здесь делаю? Ведь Костя уже всё решил. Смогу ли я у остановить его?
Разозлившись на него, нервно нажимаю на звонок и не отпускаю, пока дверь не распахивается.
— Аля? Что ты тут делаешь? — Растрёпанный, взъерошенный какой-то, Костя с тоской смотрел на меня.
— Это правда? — Выпалила я, влетая в квартиру.
— Смотря что ты имеешь в виду!
— Ты уезжаешь в Германию навсегда?
— Рита рассказала? — невесело усмехнулся Костя. — Допустим, правда.
Я не верила, что это что-то исправит, но все-таки решилась:
— Почему ты уходишь?
— А как ты сама думаешь? — он посмотрел на меня исподлобья, потом подошел, встал вплотную, и сжал мои плечи, заглядывая в глаза. — Из-за тебя, Аля. Я люблю тебя. Я знаю, что не имею на это права. Что поступил подло, что не заслуживаю тебя. Но я не могу ничего поделать с собой. Черт! Я люблю тебя! Я никогда никого не любил вот так, до боли, до безумия… И я не могу находиться рядом с тобой, смотреть, как ты счастлива с другим, что любишь не меня…
— Свадьбы не будет, Кость, — тихо возразила я.
Его боль была такой осязаемой, что мне стало не по себе.
Его пальцы жгли меня через ткань, внутри все перевернулось, и в глазах защипало от слез.
— Что? — переспросил он.
— Я не могу ни с кем быть… После тебя… Потому что… — я судорожно втянула воздух, и первая капля скатилась по щеке. — Я люблю… Я тоже люблю тебя, только тебя…
Договорить он мне не дал. Впился в губы жадным, отчаянным поцелуем, и я ответила со всей страстью и обидой, что копились во мне. Все наши чувства выплеснулись в том поцелуе, и удивительно, как мы вообще устояли на ногах. Он отстранился на мгновение, потом принялся целовать лицо, собирая губами слезы.
— Прости меня, прости… — шептал он, как заведенный. — Я люблю тебя! Я больше никогда и никому не позволю причинить тебе боль. Себе — особенно… Господи, Аля, прости меня…
— Ладно, — тихо ответила я, и он снова накрыл мои губы своими.