Они прибыли на поляну посреди леса. Свежий снег укрыл место, свет раннего утра тепло сиял на нем. Поляну окружали плакучие ивы, их ветки сковал лед, и они свисали как нити с радужными бусинами. Вокруг было тихо, и волоски на ее шее встали дыбом. В центре была брешь, как возле ее дома. Рот Велеса.
Было что-то тревожное в месте, от этого кожа зудела так же, как в сгоревшем доме. Но это место было священным. Его аура не должна была ощущаться неправильно.
Ворон перестал каркать, когда она приблизилась.
— Мне не нравится это место. — Стефан переминался с ноги на ногу, дрожа под серым тулупом.
— Это Рот Велеса, — сказал ему Каспиан, хмурясь.
Стефан шумно выдохнул, с опаской глядя на брешь.
— Я бы хотел поесть, а не быть съеденным, спасибо, — юмор скрывал его страх высоты?
Ему не нужно было бояться, они не пойдут внутрь. Рты Велеса вели в мир внизу, она не собиралась спускаться туда.
Бригида посмотрела в брешь, крепко сжимая косу.
Крик разнесся эхом.
Она отшатнулась в ждущие ее руки Каспиана. Бригида оглянулась, и они застыли, глядя друг на друга.
Прошлой ночью он держал ее за руку, лицо было так близко…
«Скажи что-нибудь».
Но она отпрянула.
Почему ворон привел ее сюда? Что произошло в этом месте?
Оно было как-то испорчено. Воздух был не таким, загрязненным, но Бригида не могла понять, как именно. Галина говорила, что демоны захватили пробуждающийся лес. Мама и мамуся учили ее, что ведьмы сохраняли леса, берегли равновесие.
Стефан кашлянул.
— Ты можешь спросить у ворона, можно ли уходить?
Она хмуро посмотрела на него, и он поднял руки. Как он мог шутить, когда они только что слышали крик?
— То есть… если ты закончила со своим… поклонением? — он склонил голову.
Бригида повернулась к нему и махнула на Рот Велеса.
— Ты это не слышал?
Стефан нахмурился.
— Что не слышал?
Она раскрыла рот, но слов не было. Она посмотрела на Каспиана, но он покачал головой.
— Она в порядке? — шепнул ему Стефан. Искра прижалась к его ноге, сияющие карие глаза были полуприкрыты.
Бригида повернулась к пропасти. Крик был не оттуда. Она посмотрела на косу в руках.
Он был из Косы Матери. Она… кричала.
«Что тут случилось?» — спросила она у голосов, но они теперь молчали.
Ворон прыгнул к ней, качнул головой и резко улетел.
«Благодарю тебя, Святая мать, и спасибо Твоему посланнику».
Мокоша хотела, чтобы Бригида знала, что это важно, и она не собиралась игнорировать послание. Но как оно вязалось с происходящим? Велес послал ей испытание в таком месте. Может, Мокоша решила выразить поддержку?
— Дело серьезное, — сказал Стефан и коснулся ее предплечья. — Но впереди долгий день, нам нужно отдохнуть до рассвета. Так ведь?
Что случилось в этом лесу, во Рту Велеса тут? Мурашки не пропадали с ее кожи.
— Стефан… — тихо начал Каспиан.
— Нет, Стефан прав, — она поежилась, слыша крик в голове. — Идемте.
Она отвернулась от бреши, но, пока вела их к дому, не могла отогнать ощущение, что что-то или кто-то следил за ними.
ГЛАВА 19
Брать Каспиана за руку, чтобы услышать шепот его крови, было неловко, но они хотя бы снова отправились в путь, собрали вещи и забрали лошадей из амбара. Но Рот Велеса был все дальше от них, а она не могла перестать думать о нем.
Она убрала брошь в карман, но ее неправильность жгла сквозь ткань платья и кальсон. Мокоша попросила ворона принести это ей. Она должна была разгадать тайну.
Сны мамуси, сгоревший дом, Рот Велеса, черная метка на ее руке — в голове был словно тяжелый туман, такой густой, что она не видела ответы. Чем больше она думала об этом, тем дальше становились бес и исцеление метки, и ей нужно было с большим трудом сосредотачиваться на охоте.
На ее землях ведьмы, выслеживая лань в бурю, она могла вернуться, когда холодало, ухудшалась видимость, или когда она забредала далеко от дома. Но охота на беса вела их сквозь бури, а на кону была ее жизнь и леди Рубина, так что возврата не было. Ей нужно было игнорировать холод, вглядываться в туман бурь, слышать в зловещей тишине, уходя все дальше от дома…
Бригида пыталась слушать шепот крови Каспиана, но свежий снег скрыл все следы, какие можно было найти. Они ехали дальше, ветер усиливался, пронзал одежду, и она мерзла. Буря превратила белые сугробы в изгибы, поднимала облака снега, мешая идти и видеть.
За вуалью снега вдали сиял мягко янтарь. Стало видно двухэтажное здание с сосульками, окутанное снегом до крыши. Буквы на табличке выцвели так, что их не удалось разобрать.