Не зная, куда деть руки, я снова пытаюсь дозвониться до Джона. Нет ответа. Невольно вспоминаю слова Фири о том, что война уже началась и закончилась. Но у меня не появилось новых шрамов, а значит — Джон и Девятый по–прежнему очень даже живы, хотя это и не означает, что в Нью — Йорке все прекрасно.
— Адам, а мы можем подрубиться к моговским переговорам с одного из этих кораблей? — спрашиваю я. — Я хочу знать, что происходит.
— Разумеется, — с готовностью отвечает он, радуясь возможности сделать что–нибудь полезное.
Мы втроем взбираемся на борт нашего скиммера. Адам усаживается в кресло пилота, и ему удается включить электрику, хотя огоньки судорожно моргают и порой внутренности корабля стонут от натуги. Адам крутит ручку настройки на приборной панели, но ничего кроме статических помех не ловится.
— Нужно просто найти правильную частоту, — говорит он.
Я вздыхаю.
— Ничего страшного. Все равно мы никуда уже не собираемся.
Рядом со мной Марина глядит на Святилище через окно скиммера. Благодаря тому, что мы оставили гореть прожекторы, весь храм подсвечен — древний белый камень словно светится.
— Надежда умирает последней, Шестая, — тихо произносит Марина. — Мы со всем справимся.
И тут треск помех сменяется гортанным могадорским голосом. Его речь звучит сухо и невыразительно, словно он зачитывает список. Естественно, я ни слова не понимаю.
Пихаю Адама локтем.
— Ты переводить–то собираешься?
— Э… — Адам смотрит на радио такими глазами, словно туда вселился бес, и явно не знает, что сказать. Я мигом понимаю, что он не хочет сообщать мне то, что передают по новостям.
— Всё настолько плохо? — спрашиваю я как можно спокойнее. — Просто скажи и все.
Адам прочищает горло и неуверенно начинает переводить:
— Москва — сопротивление среднее. Каир — сопротивление отсутствует. Токио — сопротивление отсутствует. Лондон — сопротивление среднее. Нью — Дели — сопротивление среднее. Вашингтон — сопротивление отсутствует. Пекин — сопротивление сильное, протокол сохранения снят…
— О чем это они? — перебиваю я, теряя терпение от этого монотонного бубнения. — Строят планы атаки?
— Нет, Шестая, докладывают о текущем положении, — тихо отвечает Адам. — Военные корабли докладывают, как проходит вторжение. Над каждым из этих городов висит огромный военный крейсер для поддержки сил захвата, и они не единственные…
— Так это случилось? — спрашивает Марина, садясь на соседнее кресло. — Я думала, у нас еще есть время.
— Флот достиг Земли, — отвечает Адам с застывшим лицом.
— А что за протокол сохранения? — спрашиваю я. — Ты сказал, в Пекине его сняли.
— Протокол сохранения — это такой способ Сетракуса Ра сохранить Землю пригодной для длительной оккупации. Раз в Пекине его сняли, значит, они решили уничтожить город, — говорит Адам. — Используется как послание другим городам, которые могут вызвать проблемы.
— Боже мой… — шепчет Марина.
— Один крейсер может в одиночку уничтожить город за пару часов, — продолжает Адам. — Если они…
Он замолкает, отвлеченный какими–то новыми данными по радио. Адам тяжело сглатывает и резко выкручивает ручку динамика, снижая громкость докладов о могадорских успехах.
Я трясу его за плечо.
— Что там? Что они говорят?!
— Нью — Йорк… — устало начинает он, сдавливая переносицу. — Нью — Йорк, сопротивление с участием Гвардейцев…
— Это наши! Это Джон!
Адам качает головой, заканчивая перевод:
— Сопротивление с участием Гвардейцев подавлено. Наступление успешно.
— Что это значит? — спрашивает Марина.
— Это значит, что они выиграли, — мрачно отвечает Адам. — Нью — Йорк завоеван.
Они выиграли. Эта фраза крутится и крутится в моей голове.
Они победили, пока мы тут торчали.
У меня нет лучшей цели — так что я со всей дури бью по приборной панели, из которой продолжают вяло гундосить о могадорских достижениях. Сыпятся искры, Адам в шоке соскакивает с кресла пилота. Марина взлетает на ноги и пытается меня обнять, но я отталкиваю ее руки.
— Шестая! — кричит она, когда я выскакиваю из кабины. — Это еще не конец!
Я стою на борту скиммера, внутри все кипит от ярости, которую мне некуда выплеснуть. Я смотрю на Святилище в свете прожекторов. Это место должно было стать нашим спасением. Однако путешествие сюда ничего не изменило. Наоборот, чуть нас не прикончило, и сейчас мы даже не можем сражаться. Сколько людей погибает из–за того, что нас не было рядом с Джоном, чтобы помочь ему спасти Нью — Йорк?