— Я его сейчас ищу. И хочу понять, стоит ли его убивать, когда найду.
Элла нахмуривается и отходит от меня, разглядывая вмятину на полу. Видимо, этот след появился во время их попытки побега.
— Он запутался, — говорит она не сразу. — Не знаю, как объяснить… он непредсказуем. Доверять ему не стоит точно, но не убивай его, Джон.
Я вспоминаю, что когда у Эллы, еще в Чикаго, впервые проявилось ее новое Наследие, и она, не справившись с ним, затянула меня в одно из таких видений (это было в Чикаго), то она не приводила меня в место своего настоящего пребывания. Наоборот, мы застряли в видении будущего, наблюдая, как Сетракус Ра правит жителями Вашингтона в мире, где могадорцы выиграли войну.
— Разве ты забыла, что он натворит в будущем? — спрашиваю я, непроизвольно сжимая кулаки. — Ты сама мне показывала. Пятый вернется к Сетракусу Ра. Он работает на врагов. Он пленил Шестую и Сэма…
Я умолкаю, не желая углубляться в воспоминания о том, как стал очевидцем казни своих друзей. Не хочу вспоминать предсказание о том, что мы обречены проиграть. Элла качает головой, и я внезапно понимаю, что самое важное она еще не сказала.
— Это будущее уже никогда не сбудется, Джон, — говорит она после небольшой паузы. — Мои видения… они не как те кошмары, которые насылал на вас Сетракус Ра. И не пророчества. Мы не заперты в них, как считал Восьмой. Это предостережения. Вероятные сценарии.
— Откуда ты знаешь?
Элла какой–то момент раздумывает.
— Четкого ответа у меня нет. Скажи, вот откуда ты знаешь, как создавать огненные шары? Правильно, ты просто их делаешь. Это инстинкт.
Подаюсь к ней.
— Значит, то видение о Вашингтоне, где все погибли, и ты была…
— Я больше его не вижу. Нечто в настоящем изменило эту вероятность.
— Если это Наследие, как мой Люмен… — Мои глаза округляются от понимания возможностей. — А ты уже умеешь контролировать видения? Можешь по желанию заглянуть в будущее?
Элла сдвигает брови, словно не уверена, как описать то, что она видела.
— Не совсем. Видения… они ненадежны. То ли это из–за меня, то ли из–за того, что я еще учусь, то ли потому что будущее само по себе не устойчиво. В любом случае, я убила кучу времени на их изучение…
Теперь ясно, почему Элла выглядит такой уставшей даже внутри видения, откуда в ее глазах внезапно появилась эта мудрость. Она уже как–то упоминала, как много времени она проводит, прячась в безопасности собственного разума. Сколько же из этого времени она бьется с видениями будущего? Наверняка, блуждание среди стольких вероятностей — та еще пытка.
— А что ты в них искала? — спрашиваю я.
Элла нерешительно отводит глаза.
— Я хотела… хотела узнать, есть ли будущее, в котором я умру.
— Элла, нет, — говорю я хрипло. Пятый рассказал мне об извращенном заклинании Сетракуса Ра, которое он наложил на себя с Эллой. Оно связывает их таким образом, что до него можно добраться, только убив ее. — Мы найдем способ сломать чары. Должно же быть у заклинания слабое место.
Элла мотает головой, не веря мне. А возможно, просто уже зная, что я ошибаюсь.
— Я не приношу себя в жертву ради всего мира, Джон. Я только хочу увидеть будущее, где Сетракус Ра убит, невзирая на последствия. — Она смотрит мне прямо в глаза, ее взор пылает. — Я хочу увидеть будущее, в котором у кого–то хватило духу сделать то, что необходимо.
Я тяжело сглатываю. Не уверен, что действительно хочу знать детали видений Эллы, но не могу не спросить:
— Что… что ты видела?
— Много чего, — говорит Элла, успокаиваясь. Ее взгляд становится отстраненным из–за необходимости объяснить, на что похоже будущее. — Видения являются как туманные вероятности. Их целые миллионы. Некоторые более четкие, как раз их я могу увидеть. Они кажутся… ну, не знаю. Правдоподобными? Но даже это не дает гарантии. Ты же помнишь то будущее, что мы видели в Чикаго. Оно было, как настоящее. Казалось, избежать невозможно, ясное как день. А сейчас его стерло начисто. Будущее круто изменилось. И продолжает меняться.
У меня сжимается сердце. Ум за разум заходит от ее слов. Нам нужен Чепан, кто–нибудь, кто поможет взять под контроль это ментальное Наследие, прежде чем оно сведет ее с ума. Одно радует — мы не допустили безрадостного будущего, которое я видел. Но чего нам это стоило?
— Элла, ты видела свою смерть?
Она медлит с ответом, и у меня в животе скручивается узел.
— Видела, — отвечает она вся дрожа, и я понимаю, что она сдерживает всхлипы. Я склоняюсь, чтобы наши лица были на одном уровне, и кладу руки ей на плечи.