Наш эскорт замечает, как я наблюдаю за медленным шествием беженцев.
— Красный Крест старается фиксировать всех беженцев, — объясняет солдат. — Мы перевезем их на Лонг — Айленд, в Нью — Джерси и куда получится. Увезем подальше от сражений, пока не отвоюем Нью — Йорк.
Солдат оценивает взглядом Сэма и Даниэлу, а затем опять смотрит на меня. И в это мгновение я понимаю, что этот парень ждет моих приказаний.
— Желаете, чтобы этих двоих тоже эвакуировали? — спрашивает солдат, указывая на моих спутников.
— Они со мной, — говорю я, и он кивает, соглашаясь без лишних вопросов.
Даниэла наблюдает, как волонтеры записывают пожилую пару и помогают им забраться в автобус.
— А можно мне посмотреть их списки? Я… кое–кого ищу.
Солдат пожимает плечами, показывая, что это не в его компетенции.
— Почему нет. Пойдите, спросите.
Даниэла оборачивается ко мне.
— Мне нужно…
— Иди, — киваю я. — Надеюсь, ты её найдешь.
Даниэла улыбается Сэму, затем мне и, уже начиная отходить, неуверенно произносит:
— Э-э, насчет всей этой фигни насчет спасения мира…
— Найди меня, когда будешь готова, — говорю я ей.
— А ты считаешь, я когда–нибудь вообще буду готова? — отвечает Даниэла.\nС тех пор как мы покинули подземку, она больше не упоминала о своей сумке с крадеными деньгами.
— Вот увидишь.
Еще какое–то время она пристально смотрит мне в глаза, а затем, кивнув самой себе, поворачивается и трусцой направляется в сторону загруженного работой Красного Креста. Сэм глядит на меня, как на психа.
— И ты вот так её отпустишь? Одну из немногих… — Сэм бросает взгляд на терпеливо продолжающего стоять поблизости солдата, не зная, можно ли говорить при нем больше.
— Не могу же я ее заставить присоединиться к нам силой, Сэм, — говорю я. — Но то, что случилось с ней… да и с тобой… этому должна быть причина. Я верю, что все это не просто так.
— К Агенту Уокер сюда, сэр, — говорит солдат, приглашая нас с Сэмом следовать за ним.
— А сотовые еще работают? — спрашиваю я его, пока мы проходим через оживленный лагерь. — Мне нужно позвонить. Это важно.
— Обычная связь до сих пор не работает, сэр. Противник об этом позаботился. Но, возможно, у нас в радиоцентре что–нибудь найдется для такого случая, — говорит солдат, указывая на соседнюю палатку, в которой кипит работа. — Только сначала я должен сопроводить вас непосредственно к агенту Уокер. Если позволите, конечно.
— «Если позволю»?
— Мы проинформированы о ваших… непростых отношениях с властями, — говорит солдат, смущенно разглядывая рукоять винтовки. — Нам приказали не ввязываться в драку и не провоцировать вас. В задачу входит лишь ненавязчивое сопровождение.
Я недоверчиво качаю головой. Не так давно я считался врагом государства. Теперь же меня расценивают, как почетного представителя инопланетной армии.
— Ладно, — говорю я, решая не усложнять жизнь нашему эскорту. — Покажите, в какой стороне агент Уокер, а потом помогите моему приятелю Сэму раздобыть спутниковый телефон.
Спустя минуту, я уже иду вдоль бетонной пристани с видом на Ист — Ривер и Манхэттен. Воздух прохладен и свеж, хотя со стороны Манхэттена все еще доносится едкий запах гари. Отсюда я могу четко видеть весь ущерб, принесенный могадорцами этому городу. Столбы черного дыма поднимаются в ярко–синее небо, пожары до сих пор пылают. В городском пейзаже полно пробелов в тех местах, где когда–то высились здания, без труда уничтоженные энергетическим оружием Анубиса. Время от времени я замечаю лавирующий между домами скиммер, который патрулирует улицы.
Агент Уокер в одиночестве стоит у перил и смотрит на город.
— Как вы меня нашли? — спрашиваю я вместо приветствия.
Агент ФБР, пытавшаяся однажды засадить меня за решетку, улыбается.
— Кое–кто из выживших обмолвился, что видел тебя, — отвечает Уокер. — Мы отправили группу в зону действий, а потом стали наблюдать, куда главный корабль сбрасывает тяжелую артиллерию.
— Умно, — говорю я.
— Рада, что ты жив, — резко произносит она.
Тронутые сединой рыжие волосы Уокер стянуты в тугой хвост. Она истощена, под глазами залегли темные мешки. Свою привычную ФБРовскую ветровку и костюм она сменила на бронежилет и военную форму, видимо позаимствовав её у военных, охраняющих это место. Левая рука висит на перевязи, а на лбу наспех забинтована глубокая рана.
— Я могу вас вылечить, если хотите, — говорю я.