— Он вырыл пещеру. Там, в горах. Мне не стоит… Я даже не знаю, как толком объяснить. То, что он там делает… Он говорит, что делает это ради меня, Питтакус. Это как бы подарок, — голос Сельв срывается, в глазах появляются слезы. — Но я его не хочу.
— Я не понимаю, — отвечает Питтакус.
— Ты должен сам это увидеть, — говорит она. — только не говори… не говори ему, что это я тебе рассказала.
— Ты его боишься? — вполголоса спрашивает Питтакус. — Он поднял на тебя руку?
— Ничего такого. Я только боюсь того, кем он может стать, — Сельв берет Питтакуса за руку. — Просто верни его домой, Питтакус. Пожалуйста. Образумь его и верни мне моего мужа.
— Хорошо.
Питтакус стрелой несется по небу, прорезая облака. Он спускается к горной гряде, а потом ныряет в глубокое ущелье, похожее на увеличенную версию Большого Каньона. В процессе спуска вокруг него высятся скалы цвета песчаника, испещренные крапинками лоралита. В это же время Питтакус замечает под собой вереницу сложных механизмов и оборудования, предназначенных для тяжелых работ. Кто–то здесь глубоко копает, словно это ущелье и так недостаточно глубокое.
Одновременно со взглядом Питтакуса мой взгляд падает на механизм, возвышающийся прямо посреди раскопок. Перекрученные стальные балки, дополненные мигающими схемами и символами из лоралита — все это выглядит, как более громоздкий, недоработанный вариант трубопровода, который Сетракус Ра спустил из Анубиса.
Так вот о чем говорил Наследие, когда сказал, что Сетракус Ра уже брал его частицы. Вот где все началось — многие, многие века назад. Для моего деда это стало отправной точкой на пути к безумию.
Когда Питтакус приземляется, молодой лориенец в лабораторном халате спешит ему навстречу, чтобы поприветствовать. Для лориенца его кожа неестественно бледна, и он двигается практически как робот, будто его конечности немного выбились из–под контроля мозга. Похоже, Питтакус ошарашен видом парня, но это не заставляет его отступиться от задуманного.
— Где Сетракус? — спрашивает он.
— Он у «Освободителя», — говорит лориенец, указывая на гигантскую конструкцию. — Он ожидает вас, Старейшина Лор?
— Это неважно, — отвечает Питтакус и устремляется к так называемому «Освободителю».
Бледнолицый парень пропускает его, но Питтакус вдруг останавливается и оборачивается, чтобы получше к нему присмотреться.
— Чем он тут занимается? Что он с тобой сделал?
— Э-эм… — парень мешкает, словно ему не велели об этом рассказывать.
Затем он протягивает руку, сосредотачивается и силой мысли поднимает в воздух кучку камней. Это действие явно требует от него большого напряжения.
Питтакус в удивлении склоняет голову:
— Ты — Гвардеец? Почему я тебя не знаю?
— В том–то и дело, — отвечает парень. — Я не Гвардеец. Я — никто.
В процессе этой жалкой демонстрации телекинеза на лбу лориенца проступают черные вены. Питтакус замечает их и протягивает руку к лицу юноши. Тот уворачивается.
— Это… это все еще в процессе разработки, — говорит бледный парень. — Сегодня я еще не получал подкрепление.
— Подкрепление… — еле слышно шепчет Питтакус, затем широким шагом устремляется к «Освободителю». На своем пути он проходит мимо еще нескольких ассистентов. Все они так же бледны и пугливы. Я чувствую, как в его груди зарождается злость. Или это моя собственная злость? Или наша общая? Мы оба стали свидетелями чего–то действительно порочного.
«Освободитель» работает на полную мощность. Он испускает такой же пронзительный визг и шум, как механизм, который Сетракус Ра спустил из Анубиса. Вокруг валяются большие куски лоралита, словно местным рабочим пришлось вырвать голубоватые камни из земли, чтобы добраться до источника в глубине. Из земли вытягивается лориенская энергия и распределяется в большие стеклянные контейнеры в форме пилюли. Попадая в контейнер, энергия подвергается переработке: на нее воздействуют высокочастотными звуковыми волнами и порывами наполненного химикатами воздуха минусовой температуры, пока она каким–то образом не становится плотной материей. Затем ее дробят покрытым острыми лезвиями валиком и пропускают через несколько фильтров.
В результате образуется черная жижа, которой Сетракус наполняет пробную тубу. Когда к нему подходит Питтакус, то застает его в самом разгаре процесса.
— Сетракус!
Мой дед поднимает глаза и… улыбается. Он горд собой. Под его кожей тоже бегут черные вены, а темные волосы заметно поредели. Удивительно, но он рад видеть Питтакуса и откладывает свое подозрительное занятие, чтобы поприветствовать его.