Классным руководителем в восьмом классе была назначена Галина Петровна, учительница истории. Это была плотная брюнетка с простым некрасивым лицом, маленькими глазами и гладкой причёской. Одета она всегда была в тёмно-синий костюм, на ней не было никаких украшений. Никто не знал её семейного положения, но когда она долго болела и Илья с Анатолием навестили её, то их взору открылась такая картина бедноты и нищеты, в которой могли жить только советские учителя. Стояла зима. Илья и Анатолий с трудом нашли дверь жилья Галины Петровны, которая открывалась сразу же в нечто подобное чулану или конуры. Здесь не было окон, не было кухни или туалета. Здесь был стол и нечто похожее на кровать, где лежала больная учительница. Рядом с ней сидела мать, женщина лет шестидесяти, а в углу сидели две девочки лет шести и четырёх. Сердце Ильи сжалось от жалости к учительнице и стыда за условия, в которых жила семья. Чувствовала ли унижение и стыд Галина Петровна, сказать было трудно, так как её принцип в жизни был: ничего не требовать для себя. После визита к ней, выйдя на улицу, Илья не знал, как начать разговор о своих впечатлениях с Толей, ему было стыдно перед этим барчуком за ту убогость, в которой жила их классная руководительница. Он в жизни видел примеры ещё худшей убогости, но знал ли Толя о нищете? Вряд ли. Илье казалось, что визит их к больной учительнице был ненужным, так как он поставил ещё много вопросов после слов: «Почему так?»
При распределении поручений между учащимися класса Илью выбрали комсоргом, Толю — редактором стенной газеты. Никто не хотел быть комсоргом класса, так как в городской школе не было таких наивных дураков, которые могли быть в деревенской школе. Илья оказался одним из них. Никто не любил здесь комсомольских собраний, каждый стремился улизнуть от них, комсомольские взносы тоже собирались с трудом. После нескольких месяцев пребывания комсоргом Илья стал проситься освободить его; освободить от поручения быть комсоргом могло только комсомольское собрание, которое вряд ли пошло бы ему навстречу, так как никто не хотел быть избранным комсоргом. С большим трудом Илье удалось сбросить с себя эту ношу.
Толя, будучи главным редактором стенной газеты, физически пострадал. В стенной газете решили протащить злостных прогульщиков. Одним из них оказался жгучий брюнет Кочергин Виктор. Когда он увидел на себя карикатуру, над которой толпа одноклассников хохотала, он с кулаками бросился на Толю. Началась драка возле стенной газеты, которая перебросилась за парты. Илья удивился и восхитился, когда Толя тремя молниеносными ударами кулака поверг своего противника под парту. Но тот, выскочив из-под парты, расстегнул широкий матросский ремень с огромной бляхой, на которой выпукло выступал якорь, и двинулся на Толю. Вся ватага парней стремглав выскочила из класса и оказалась в коридоре. Толя отступил, группа мальчиков окружила их и старалась разнять, но Виктор всех отбросил и пряжкой резко ударил по спине Толю. Тот вскрикнул, Виктор снова взмахнул пряжкой, но Илья бросился на его руку с ремнём, который тот перехватил в другую руку и больно стеганул Илью по спине. Общими усилиями драка была остановлена, и все сели за парты. Толя плакал от боли, Виктор приводил в порядок свою одежду. После этого драк не было, а с девятого класса началось смешанное обучение, и Виктор перешёл в другую школу. Каждая школа старалась передать в другую худших учеников. В девятом классе Галину Петровну перевели на другой класс для укрепления там дисциплины, а классным руководителем в классе Ильи стала Юлия Петровна.
Зимой Илью навестил Коля Еленкин. Он пришёл в детский дом неожиданно и вызвал Илью к калитке. Илья очень обрадовался, увидев своего приятеля. Он пригласил его в детский дом и попросил разрешения у заведующей учебной частью оставить Колю до утра. Коля учился в ремесленном училище, он не сказал о причине своего приезда в Тамбов. На следующий день милиция наводила о нём справки, так как он был задержан в одном из поездов без билета.
В детском доме два раза в неделю устраивались бальные танцы. На втором этаже в холле стоял огромный рояль. Холл был очень уютным, светлым, на окнах висели красивые тюлевые шторы, вдоль стен стояли огромные цветы, стоял диван, на котором детдомовцы любили фотографироваться. Танцы сопровождались музыкой из патефона или игрой на рояле. Руководил бальными танцами пухленький балетмейстер с манерными жестами по имени Яков Фёдорович. Когда он объяснял движения, то непременно прижимался всем корпусом к животу и тазу мальчиков, как бы нечаянно, при этом отпуская непристойные шуточки. Говорили, что он брал шестнадцатилетних парней-детдомовцев в душевую бани потереть им спины. Воспитатели–мужчины не стеснялись обнажаться перед мальчиками-детдомовцами в бане или при плавании в реке.
Примером подобного поведения был Владимир Николаевич, тридцатилетний воспитатель с атлетической фигурой и мужественным лицом. Он вместе с пионервожатой водил детдомовцев в походы. Однажды вечером в одном из походов он ввалился в палатку к девушкам и, расставив широко ноги, с распростёртыми руками бросился как коршун на лежащих на полу девушек с непристойными словами. Те с визгом выскочили на улицу. Пионервожатая, не ожидая подобной выходки от своего «помощника» по походу, лишилась на несколько минут дара речи. После того похода Владимир Николаевич продолжал работать воспитателем в детском доме.
В отличие от взрослых воспитанники детских домов не усвоили вредных привычек, как-то курение и сквернословие. Ни в одном детском доме, где Илья воспитывался, и ни в одной школе, где он учился, никто никогда из детей не курил и даже об этом не говорил и никто никогда не сквернословил.
Во время дежурства по даче Владимир Николаевич читал нравоучения Илье и так же, как завхоз в Кутлинском детском доме, грозился «обломать ему рога».
Взрослым в Тамбовском детском доме многое не нравилось в Илье: его подчёркнутая независимость, безразличное отношение к тому, встают ли ребята-соседи по кровати или продолжают спать после побудки воспитателями, частые отлучки летом в неизвестном направлении.
Илье это направление было известно: берег реки Цны, где они с Толей лежали, загорая на траве под пеклом солнца, или катались в лодке, а мать Толи гуляла по крутому берегу Цны в направлении движения лодки. Директор детского дома Лидия Владимировна, высокая и дородная дама, не скрывала своей ненависти к Илье. Резким голосом она часто напоминала ему: «Ты уже мужчина», когда хотела подчеркнуть его малую активность в помощи воспитателям. Илья не выглядел взрослым. Ростом он был с восьмого класса и до пятидесяти лет сто шестьдесят сантиметров, весил же он в восьмом классе пятьдесят четыре килограмма.
Директор жила вместе с мужем в комнате двухэтажного здания детского дома. Муж её Пётр Петрович страдал болезнью лёгких, часто Илья бегал в аптеку за красным стрептоцидом больному. Через год после приезда Ильи в детский дом №8 Пётр Петрович умер. Его хоронили летом, гроб несли по пыльной дороге к Южному кладбищу.
В классе появилось десять девочек, которые сначала сидели все в одном ряду парт, но по мере увлечения некоторых парней девочками эти парни сели рядом с теми, кто был близок их сердцу. Высокий красивый парень Альберт Рязанцев, который появился в 9 классе и который представлял собой вполне зрелого мужчину, сел с крошечной Оксаной, блондин Виктор — с Ниной. Толю ни одна девушка не привлекла, наоборот, в каждой из них он нашёл изъян.
Толя и Илья сидели за одной партой, их считали друзьями, хотя поведение Толи показывало чувство его превосходства над всеми в классе. Ни Илья, ни Толя не говорили, что они друзья. Толя никогда не предлагал Илье помощь в математике, а всегда подсказывал Эдику, который сидел сзади них; Толя часто не сдерживал слова и после извинялся. Каждое лето они вместе загорали на берегу реки Цны, плавали, катались в лодке. Родители Толи поощряли дружбу мальчиков и однажды пригласили Илью на Новый год. Илья сидел за столом вместе с Толей и его родителями, строгим отцом с военной выправкой и полной матерью с круглым малиновым лицом и седыми волосами. После праздничного ужина мальчики пошли в Толину комнату, где по обеим стенам стояли узкие кровати. В тот вечер Толя признался Илье, что влюблён в Юлию Петровну. Эту любовь он испытывал к ней с восьмого класса. Когда после девятого класса Юлия Петровна повела ребят в поход и все спали в палатке, включая её, то Толиным эротическим фантазиям в походе не было предела. Илье пришлось выслушать откровения друга о его чувстве к учительнице. Илья был очень удивлён услышанному, потому что Толя вел себя с Юлей Петровной всегда корректно, и никто не мог