Детей приучали к труду в Воронцовском детском доме. Летом дети пололи грядки, осенью собирали урожай арбузов, дынь, помидоров, огурцов, капусты, кукурузы, свеклы, моркови. Осенью же рубили капусту для квашения. Рубили её лопатами в больших деревянных корытах, напоминавших саркофаги, а затем закладывали в огромные цементные ямы. Все ели кочерыжки, которые оставались от кочанов. Кочерыжки были холодные, сладкие и сочные.
Большое удовольствие доставляло детям вымывание сусликов из их нор во время перерывов от работы. Одна группа ребят с палками стояла возле одной норы, другая с наполненными водой вёдрами располагались у противоположной норы. Воду ведро за ведром выливали в нору, и суслики выбегали из противоположной норы, где ребята стояли с палками. Как только суслик выбегал из норы, его убивали палкой.
Природа в Воронцовке была замечательной: древний парк, за ним лес, в который ходили собирать грибы, ягоды, дикие яблоки и груши, рвать цветы. Необозримый широкий луг благоухал ароматом цветов и сена. Сено было сложено в небольшие копны, в нём было много сушёных ягод, особенно клубники. Луг славился обилием клубники.
Здание детского дома пришло в аварийное состояние, и детей летом укладывали спать на улице, располагали кровати рядами и отделяли девичью половину от мальчиковой. Комары и мошкара не давали возможности уснуть. Дети укрывались одеялами и простынями, было жарко и душно, но это было единственным спасением от насекомых. Зимой всех перевели в одноэтажное здание начальной школы, разделённое узким коридором на две части. В одной части была девичья спальня, в другой — мальчиков. Обед варили в другом месте и кормили всех по спальням. Вот в этой-то школе Илья и угорел в третий раз в своей жизни. Угорели многие дети. Когда нянечка Нина Ивановна из девичьей спальни пришла к мальчикам, она почувствовала в их спальне угар и испугалась тишины и неслышимого дыхания детей. Она выскочила на улицу, прибежала к директору домой и, еле прошептав: «Дети погибают», без сознания рухнула наземь. Она угорела. Директор оповестила по дороге кого могла, прибежав с другими воспитателями к детям. Они стали будить детей, трясти их. У многих открылась рвота. Свежий воздух дал кислород голове Ильи, он открыл глаза, стал на ноги на кровати, сказал какую-то шутку и потерял сознание. Очнулся он только тогда, когда ощутил на своей голове потоки горячей воды, а когда стал показывать признаки жизни, его завернули в одеяла и вынесли на морозный воздух.
Глава 13 КУТЛИНСКИЙ ДЕТСКИЙ ДОМ
Вскоре после этого печального эпизода Илью, Кольку Еленкина и Шебуняева Петра отправили в другой детский дом — Кутлинский Пичаевского района Тамбовской области. Причина избавления от этих мальчишек объяснялась администрацией очень просто: трудные дети. Илья попал в категорию трудных детей, так как он был упрям, своенравен, не отличался примерным поведением. При репетициях постановок и монтажей досаждал воспитательнице этих постановок своей непоседливостью, кривляньем, издаванием всевозможных звуков. Тем не менее он был участником всех Олимпиад и Спартакиад. Особенно долго и упорно готовились к областной Олимпиаде; в одной из сцен Илья был ведущим кукол, тогда он называл себя реальным именем и фамилией, что ему очень не нравилось. Его учили в случае стеснительности смотреть на задние ряды зрителей.
Наконец настал день Олимпиады, и участники поехали в Тамбов. Илья следовал всем инструкциям поведения на сцене. Он смотрел на задние ряды при исполнении роли. Особенно понравился ему дуэт девочки и мальчика из Моршанского детского дома. Мальчик пел тенором, а девочка басом и когда их голоса сливались, то получалось необыкновенно красивое слияние звуков. В конце Олимпиады, победителей награждали, наградили и обладателя тенора. Илье очень захотелось познакомиться и подружиться с этим мальчиком, но Олимпиада закончилась, и все разъехались по своим детским домам.
Итак, троих мальчиков отправили в Кутлинский детский дом. Их сопровождала воспитательница Кутлинского детского дома Ольга Петровна, невысокая курносая женщина с очень ехидным выражением лица.
Ее послали из Кутли в Воронцовку за тремя детдомовцами. Троица невзлюбила Ольгу Петровну с первого взгляда и всю дорогу за её спиной всячески гримасничали над ней. Они также хохотали над ней, когда она вышагивала перед ними в своих огромных валенках. Благополучно они добрались до Кутлинского детского дома, где воспитательница сдала их администрации. Для Ильи, Пети и Коли началась новая жизнь.
Илья тосковал по природе Воронцовки, так как в Кутлях не было парка, не было речки, не было леса, не было клумб со всевозможными цветами, над которыми кружили стрекозы, шмели, бабочки и жужжали пчёлы, осы и мухи. Село Кутли, как и многие села на Тамбовщине, было большое, а деревянный дом детского дома стоял на отшибе. В большом деревянном доме были две спальни — для мальчиков и девочек, комната для самоподготовки, квартира директора. Столовая и кухня находились в другом помещении, перед которым был пустой колодец. Почему его не засыпали, если он не функционировал, остаётся загадкой. За колодцем стоял сарай, где хранили торф. Точнее это был сруб для хранения торфа. Крыши над срубом не было.
Если пойти прямо от детского дома, то придёшь к оврагу. Овраги пересекали друг друга, их было очень много. Летом Илья ходил по оврагам в романтической задумчивости и оцепенении от их гигантских размеров. Почему они появились? От исчезнувших рек? Зимой они были прекрасной возможностью катания на санях, салазках и лыжах, жестянках и фанере. Особенно распространено было среди детей катание на больших санях, в которых помещалось до пятнадцати человек. Они неслись вниз по середине оврага, некоторые мальчишки падали, а те, кто удерживался от падения, достигали конечной точки остановки саней, которые потом все вместе тащили вверх.
На дне оврага протекала мелкая речушка, и в её устье был родник. Летом речушку дети пытались запрудить, чтобы увеличить её глубину, плотины были из глины и часто размывались. Из родника брали воду для питья и других бытовых нужд. За водой ездили с бочкой. Устанавливалась очерёдность подвоза воды. Илья не любил ездить за водой не потому что ему трудно было наполнить бочку, а потому что он стеснялся ошибиться запрячь лошадь. Он не знал точной последовательности запрягания после того, как поставил лошадь в оглобли: надеть хомут на лошадь, закрепить оглобли в хомут, затянуть хомут? Трудность для него представляло закрепление оглоблей чересседельником, вожжи часто оказывались под чересседельником, что было ошибкой. Но в конце концов он научился запрягать лошадь и ездил за водой один.
Воду для бани носили вёдрами прямо из речушки. Кутлинская баня ничем не отличалась от Воронцовской: такие же полати, такой же котёл, такой же огромный горячий камень для пара. Но если в Воронцовском детском доме детей мыли по очереди и надо было выстоять на морозе свою очередь, то в Кутлинском детском доме можно было помыться без всякой очереди. Тут мужчины-сотрудники часто мылись с мальчиками. Туалет в Кутлинском детском доме был на улице, что было большим неудобством, особенно зимой, когда ночью нужно было бежать в туалет.