Неравнородный брак с Куликовским фактически исключал Ольгу из семьи Романовых, что признали не только августейшие особы, но даже революционные матросы. В 1918 году ни она, ни Куликовский не были арестованы и могли свободно передвигаться по Крыму. Когда матросы во главе с Задорожным перевели Романовых в имение Дюльбер, Ольга осталась в Хараксе одна. Она неоднократно просилась в Дюльбер, но Задорожный каждый раз отказывал.
Прибытие в ноябре 1918 года в Севастополь и порты Кавказа кораблей Антанты настолько обнадёжило Куликовских, что они, в отличие от семейства Романовых, решили остаться в России.
1 января 1919 года Куликовские с сыном и семерыми спутниками (прислуга и охрана) отправились на пароходе «Константин» из Ялты в Новороссийск. Там на вокзале они встретили старого знакомого — генерал-майора Александра Кутепова. Тот обрадовался встрече и предложил Куликовским свой салон-вагон, который был прицеплен к поезду, идущему на Ростов, где в тот момент находилась ставка Добровольческой армии. Однако командующий армией генерал Деникин категорически отказался принять великую княжну Ольгу и через ординарца потребовал, чтобы она вместе с мужем выметалась из Ростова. Тогда один из охранников Куликовских, Тимофей Ячик, предложил им поехать в его родную станицу на Кубань. Там Куликовские сняли хату у казака Люборца.
10 июня у Ольги родился второй сын, названный Гурием. Из дневника Ольги: «Сентябрь приходил к концу, и мы все понемногу укладывали и готовились к отъезду втихомолку. Лишь в последний день сентября Розе[28] за нами приехал и начали грузить коров, коней и всё наше добро. Нам дали трёхвагонный экспресс-поезд с офицерским составом — человек 8. Кончили грузиться лишь к 12 ч. ночи, и тогда мы простились с нашими добрыми хозяевами Люборцами; он был вдребезги пьян, всё целовался с нами и жалел, что мы покидаем их. Самое трудное было — ловить наших кур. Днём прямо невозможно было, а пришлось дожидаться вечера и при свете свечей ловить их сонных в курятнике при душераздирающих криках»[29].
Доехали только до Ростова, поскольку Мелитополь был взят Махно. В Ростове Куликовские сравнительно неплохо устроились в доме купеческой вдовы, а позже — в дачном местечке «Армянский монастырь».
Однако наступавшие красные заставили семейство покинуть уютный Ростов, и в феврале 1920 года Куликовские на британском пароходе отплыли из Новороссийска в Стамбул. Оттуда они перебрались в Белград, где были радушно встречены королём Югославии Александром. (Если быть точнее, тогда вместо Югославии существовало Королевство сербов, хорватов и словенцев, но здесь и далее для удобства читателей я буду называть это королевство Югославией.)
27 марта (9 апреля) 1920 года Куликовские переехали в Копенгаген. Официальная причина — приглашение матери — вдовствующей императрицы. На мой взгляд, причина малоубедительная, но фантазировать я не люблю и оставляю сей факт без комментариев. В Копенгагене отношения матери и дочери не сложились. Мария Фёдоровна была очень требовательна к Ольге и периодически третировала её мужа. Ольга довольно резко дерзила.
Братья Тихон и Гурий получили домашнее воспитание, а затем в Берлине сдали экстерном экзамены в русской гимназии, которая имела государственную лицензию, благодаря чему её выпускники получали признаваемый всеми государственными учреждениями аттестат о среднем образовании и могли поступать в высшие учебные гражданские или военные заведения. Позже братья стали ездить сдавать экзамены экстерном в русскую гимназию в Париж. Из сдачи экзаменов экстерном Ольга с сыновьями устраивала своеобразную ознакомительную поездку по Европе: они ехали сначала в Париж, а затем уже посещали другие страны.
Перед смертью императрица Мария Фёдоровна назначила своим душеприказчиком не родных дочерей, живших с ней в Копенгагене, а племянника Георга V. В соответствии с её завещанием шкатулка с императорскими драгоценностями была отправлена в Англию. В Лондоне драгоценности оценили в 100 тысяч фунтов стерлингов. Судя по воспоминаниям распорядителей, 60 тысяч досталось Ксении и 40 тысяч — Ольге. Но на самом деле всем было ясно, что императорские украшения из крупных камней стоили значительно дороже. Ходили слухи, что их реально продали не менее чем за 350 тысяч фунтов стерлингов. Видимо, Георг V и его жена Виктория-Мария присвоили себе 250 тысяч. Возможно, это была компенсация за расходы на содержание двора покойной императрицы и предоставленный Ксении кров. Но честно признаться в этом своим кузинам король не захотел.
28
В дневниках упомянут мичман Розе. Возможно, речь идёт о Павле Яковлевиче Розенберге — мичмане военного времени. —