Неожиданно он чуть не упал: сзади на него налетели сразу несколько человек, с перекошенными от ужаса лицами мчавшиеся к воротам. Тристан, отличавшийся крепким телосложением и недюжинной силой, удержался на ногах и прыгнул в сторону, чтобы не попасть под ноги еще одной группе крестьян, которые, ничего не видя перед собой, неслись вперед, подальше от страшного поля и вражеских всадников. Издалека донесся пронзительный голос Мадлен, выкрикивавшей его имя.
— Организуй два фронта, — приказал он командиру своего отряда. Затем показал на колонну сорболдцев, которые наступали с востока, стараясь обойти с флангов зрителей, пришедших посмотреть состязание. — Собери пикейщиков, солдат и крестьян, которых тебе удастся найти, дай им все, что попадется под руки: палки, вилы, крюки — и поставь перед лучниками, их задача — отразить атаку пехоты. Кавалерия Стивена займется всадниками, которые скачут к стене, а потом придет черед лучников.
Вокруг царил хаос. Он оглянулся в поисках Стивена, а командир его отряда отсалютовал ему и бросился выполнять приказ.
Стивен стоял около стены, где руководил лучником, который поднимал наверх людей, собравшихся возле бастиона. Когда все поняли, что нужно делать, герцог Наварн отошел от стены, на мгновение прикрыл глаза рукой и что-то крикнул солдатам, находящимся на бастионе. Один тут же куда-то убежал, но уже через несколько минут вернулся с оружием, которое сбросил вниз.
Стивен подобрал мечи с припорошенной снегом земли и начал быстро раздавать их мужчинам и женщинам, стоявшим рядом с ним. Затем он подбежал к Тристану и протянул тому длинный меч.
— Посмотрим, не забыли ли мы уроков Элендры, кузен, — спокойно проговорил он, хотя глаза у него лихорадочно блестели.
Тристан кивнул и снова повернулся к наступающей колонне врага.
С оглушительным ревом из северных ворот вылетел еще один отряд кавалерии Наварна и быстро нагнал последние ряды своих товарищей. Они бросились в атаку на сорболдских всадников, а тем временем ополченцы Стивена, звеня и грохоча оружием, поспешили занять позиции перед пехотинцами неприятеля. Тут и там стояли мужчины и женщины, вооружившиеся тем, что оказалось под рукой, и с ужасом смотрели на поток людей, пытающихся пройти сквозь городские ворота.
— Я займусь наступающими, — крикнул Тристан Стивену, — а ты собери людей и организуй оборону стены.
Стивен кивнул, и Тристан тут же помчался навстречу наступающей колонне. Не теряя ни секунды, лорд Наварн бросился к деревянной платформе, на которой совсем недавно сидел и наблюдал за состязаниями.
— Эй, вы! — крикнул он группе крепких на вид парней, скорее всего принимавших участие в гонке, которые стояли возле стены, сжав в руках лопаты и топоры, и готовились встретиться с врагом. — Ломайте платформу! Стройте на пути врага баррикады!
Парни словно вышли из транса, с громоподобными криками ухватились за деревянную платформу и принялись ломать ее на части топорами, лопатами, голыми руками, всем, что валялось вокруг. Им понадобилось всего несколько мгновений, чтобы превратить огромную платформу в кучу обломков, которые они разбросали на поле, чтобы затруднить наступление кавалерии неприятеля.
Часть досок служила защитой от стрел, которые выпускали сорболдские лучники. Свистели стрелы, раздавались крики боли, с глухим стуком падали на белый снег тела людей, пришедших на праздник.
— Стойте… удерживайте позицию! — кричал Тристан двойной линии пеших солдат — впереди пикейщики, за ними лучники — из ополчения Стивена. — Цельтесь в передние ряды и ждите, когда они выйдут на поле. Пикейщики, держите оборону. Не пропускайте врага!
Он с тоской отвернулся, увидев выражение лиц простых крестьян, неожиданно ставших солдатами и вдруг осознавших, что их ждет.
Стивен почувствовал, что ветер стал холоднее, он хлестал по лицу, поднимал с земли острые кристаллики льда. Стивен бросил быстрый взгляд в сторону ворот: толпа продолжала отступать, пытаясь побыстрее оказаться в относительной безопасности замковых стен, но поток начал иссякать — солдаты Тристана установили относительный порядок. Перепуганные дети спешили вслед за взрослыми, бежавшими к северным воротам. Снежные вихри налетали на них, толкали вперед, швыряли на землю.
Стивен повернулся и посмотрел на армию противника. Словно спокойная река, сорболдские солдаты медленно, но неуклонно и уверенно наступали. Неожиданно одна катапульта остановилась и нацелилась на жалкую толпу защитников стены. Стивен нахмурился, пытаясь разгадать замысел врага, но уже в следующее мгновение внутри у него все похолодело: он понял, что неприятель не собирается атаковать замок, в его задачу входит уничтожить как можно больше людей.
Ветер набирал силу, стал еще пронзительнее. Стивен прикрыл глаза рукой и вновь глянул на поле. В следующее мгновение ужас на его лице сменился изумлением.
Главный жрец филидов, Ллаурон, стоял посреди поля, служившего ареной для состязаний, на небольшом снежном сугробе, откуда судья давал сигнал о начале гонки и следил за ее ходом. Он был один, если не считать главного лесника. Гэвин со своим тяжелым луком в руках замер на одном колене, охраняя Ллаурона.
Главный жрец, казалось, не замечал хаоса, царившего вокруг него. Он стоял совершенно спокойно, сжимая в одной руке свой белый посох. Глаза Ллаурона были закрыты, лицо повернуто в сторону солнца, которое уже собралось отправиться на покой, уступая место луне.
Ллаурон поднял пустую руку, и Стивен посмотрел вверх. Ветер усилился, печально завыл и принялся метаться по пустому полю, расшвыривая в разные стороны пригоршни снега. Герцог закрыл глаза, слезившиеся от холода, жалящего лицо. Он поднес руку ко лбу и посмотрел на Тристана. Лорд Роланд не видел Главного жреца, он изо всех сил старался удержать линию солдат, приготовившихся встретить врага.
День постепенно угасал, солнце закрыли темные тучи, призрачный свет соскользнул в сумерки; снегопад усилился, выл ветер, щедро разбрасывая белые хлопья.
Главный жрец поднял высоко над головой руку с белым посохом. Золотой листок на его конце сиял, точно маяк, в сгущающемся мраке. Стивену показалось, что он слышит, как Ллаурон произносит заклинание, но его слова поглотил стонущий на все лады ветер. Он снова посмотрел на Тристана, стоявшего, гордо выпрямившись и глядя перед собой. Натянув капюшон на голову, чтобы защитить глаза от свирепых укусов снежных пчел, Стивен бросился к нему.
— Что происходит? — крикнул он.
Лорд Роланд промолчал, и Стивен проследил за его взглядом. Тристан смотрел на приближающихся всадников, приготовившихся атаковать стену.
Вокруг мчащихся вперед всадников угрожающе метались снежные тучи, пронзительно выл ветер. Из самого центра белых завихрений вырвался громкий рев, эхом пронесшийся над полем и рассыпавшийся на тысячи оглушительных осколков.
Снег вдруг начал принимать вполне определенные очертания и на глазах изумленных солдат с рычанием вцепился в ноги вражеских лошадей.
На поле появился один, затем дюжина, за ней сотни волков, белых, словно сама зима, которые тут же принялись рвать зубами перепуганных лошадей неприятеля. Ветер издавал пронзительные звериные крики; один из сорболдских солдат натянул поводья, и лошадь встала на дыбы.
Снова налетел дикий порыв ветра, и в воздух взвились тысячи острых, точно иголки, кристалликов льда. Вместе с ними поднялись и волки — грозные, свирепые, разъяренные звери пошли в атаку на сорболдских коней. Ледяное одеяло, укрывавшее поле, взметнулось в небо, появились новые волки, безжалостно набросившиеся на перепуганных лошадей и пехотинцев. Выли звери, им в унисон стонал ветер. Потрясенная армия врага издала единодушный вопль ужаса, который контрапунктом влился в рев ветра.
— Боже Всемогущий! — прошептал лорд Роланд.
Наступление сорболдской кавалерии потеряло стройность, лошади поднимались на дыбы, не желали слушаться всадников, пытались избежать зубов призрачных волков. Принц и герцог смотрели, как солдаты валятся на землю, попадают под копыта коней, которые топчут их, ничего не замечая от охватившего их ужаса.