Он по-прежнему не понимал, что может противопоставить закованным в латы воинам Аглирты горстка беззубых, старых крестьян, перемазанных навозом юнцов и обожженных солнцем простаков-работяг. Однако теперь он поверил, что они представляют собой какую-то силу.
В конце концов, жрецы именно для этого сюда и пришли.
5
ПИРЫ И МОЛЬБЫ
— ЭТОГО ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНО, — холодно ответила леди Серебряное Древо, указывая старому управляющему на дверь.
Он допустил ошибку, попытавшись держаться с ней надменно, — в конце концов, она ведь выглядела всего лишь замарашкой, утверждавшей, что носит какой-то высокий титул там, выше по течению. Сопровождавшие ее казались горсткой вооруженных голодранцев и бродяг, которые наверняка стянули все, что на них надето. Но первое впечатление оказалось ошибочным, весьма ошибочным.
Управляющий Урбриндур был достаточно стар, так что успел приноровиться к непростому характеру и острому языку двух баронов, прежде чем поступил на службу к нынешнему своему господину, шумному хвастуну. Он умел отличить настоящего вельможу по виду и по речам. Эта заносчивая девка была благородной, Темный всех их побери! Его ли вина, что люди сейчас выглядят не так, как подобает в их положении?
Он на негнущихся ногах вышел из комнаты, куда проводил пятерых взбешенных гостей, и несколько мгновений пялился на закрывшуюся у него перед носом дверь, затем резко повернулся и пошел прочь по коридору, отвесив по дороге своим жезлом несколько ударов по плечам и головам подвернувшихся под руку слуг. Он не обращал внимания на полные ненависти взгляды, которыми пострадавшие сверлили его спину. В конце концов, вполне уместная реакция — а управляющий Урбриндур был решительным приверженцем всего, что правильно и уместно.
— Они хорошо постарались и погубили столько наших коней, сколько смогли. — Краер мрачно смотрел на потрепанные остатки своих седельных сумок, вытаскивая последний обломок древка стрелы из надорванного кожаного узла. — Не сомневаюсь, на ужин подадут жареную конину.
— Потом, Ловкопалый, — сказала леди Серебряное Древо почти умоляющим голосом. — Вот упаду в обморок, как буду Дваером пользоваться?
Несмотря на стрелы, которые все еще торчали в нем, Хоукрил сразу же оказался рядом с ней и поддержал ее за плечи. Эмбра с благодарностью оперлась на него и позвала:
— Отец!
— Сядем в кресла или все ляжем на пол? — спросил Черные Земли, с мечом в руке осматривая комнату и выискивая потайные двери и глазки.
— На пол, только осторожнее…
Краер злорадно посмотрел на нее.
— Леди, я и не думал, что когда-нибудь услышу, как вы о чем-то просите, да еще так откровенно!
Тшамарра сделала страшные глаза и осторожно положила руку на сломанное древко стрелы, торчавшее из плеча Краера. Тот согнулся пополам, задохнувшись от боли, и она помогла ему лечь на пол, шепча:
— Лорд Делнбон, не надо причинять себе больших страданий, вам и без того худо. Прошу вас сейчас подчиниться мне и вести себя разумно — так дольше проживете. Может быть.
Хоукрил фыркнул в ответ на эти сладкие речи и торопливо опустился на колени, когда последняя из рода Талазорн смерила его жестким взглядом.
— Поближе, — сказала Эмбра, — чтобы мы могли коснуться друг друга. — «Сила Дваера не беспредельна, — добавила она мысленно, используя последние угасающие следы заклинания Тшамарры. — Не за такое короткое время. Я и так уже многое сделала с его помощью».
— Это так, — прошептал ей на ухо Черные Земли, опуская Эмбру на пол. — Хотя, если, конечно, моя искореженная память меня не подводит, дело все же в границах разума владельца Камня, а не в истощении Дваера.
— Как утешительно, — прошептал Краер сквозь стиснутые от боли зубы.
— За нами следят, — прошептала Тшамарра, наклоняясь к лежащим на полу. Пару раз она глянула прямо верх, словно проверяя, не грозит ли им оттуда смертельная опасность.
— Не сомневаюсь. Магия? — прошептал Черные Земли.
— Нет, глаза. Вон, на том гобелене у вас за спиной. Они движутся.
— Ну, хорошо, что только следят, а не стреляют. Надо прикрыть Эмбру, пока…
— Конечно, — прошептала в ответ Тшамарра, насмешливо улыбаясь. — Магически?
— Нет, — ответил Черные Земли нарочито ворчливо, изображая брюзжащего «старого барона». — Вашими очаровательными формами — и моими старыми костями.