Я плюхнулся на твердую скамью, рядом расположился Диего.
Следом в кузов нырнул, хищно и ловко, Валя.
Он не успел постучать в крышу кабины, как в кузов заглянул сияющий Пауль.
- Ну, - Пауль был в восторге, - ну, пародист, Пиздей Пиздеич тебя верно назвал. Не, парень, - Пауль был вне себя от переполняющих его чувств, - не жить тебе с людьми, - и не дожидаясь моего вопроса "почему"?, сразу ответил: - Уж больно талантлив. Пиздей Пиздеича аж в пот бросило...
- Просто наглец, - сухо заметил Валентин Аскерханович.
Пауль покачал головой:
- Не, ты его не ругай, не ругай, он тебя еще может в пещере пополам перекусить, а будешь себя с ним хорошо вести - и он тебе поможет.
- Кончай глумиться и стебаться, - рассердился Валя, - сойди с колеса, дай отсюда уехать.
- Да катитесь вы отсюда колбасой, - немного обиделся Пауль и спрыгнул вниз.
Валентин Аскерханович постучал в крышу кабины, дескать, поехали.
И мы покатили вдоль кадок с пальмами.
Впрочем, я еще успел услышать, как Ден радостно вопит, размахивая лейкой:
- Ббте! Кликуха есть! Пародист будет "Ббте".
- Засветился, - с удивившей меня печалью выдохнул Валентин Аскерханович.
- Как это, - сказал я, - полковник быстро и тихо ушел.
- Пиздей-то? - переспросил Валя. - Да, он у нас мастак по уходам-приходам, херак - и нету его, херак - и тут он. Бегунок, - и Валя, усмехнувшись, добавил:- Ббте...бегунок.
Дружелюбный тон Валентина Аскерхановича меня нимало не обрадовал, скорее насторожил. Но Валя, казалось, в самом деле помягчел к нам после скандала с полковником.
- Слышь, - обратился он ко мне. - Ббте, пародист, это правда, что ты семь русалок выловил?
- Меня зовут Джек Никольс, - твердо сказал я.
- Ббте, - покачал головой Валентин Аскерханович, - Пауль прав. Ты очень борзой. Тебе здесь не прожить. Слышь, Ббте? Ты не в карантине, это в карантине можно было даже сержанта жизни обучать, а в Северном, - Валя шмыгнул носом, - я вот тоже гордый был, уставник был.
- Я не гордый, - сказал я, - я просто - Джек Никольс.
Грузовик миновал кадки с пальмами, возле одной из которых сидела рыжая собачонка с лихо торчащим одним ухом и горестно повисшим другим, так что вместе они напоминали знаки восклицательный и вопросительный в конце гневного восклицания - и понесся вдоль стены с множеством разнокалиберных дверей.
Потолок здесь был так высок, что не диво было увидеть под ним птиц и в какое-то мгновенье забыть, что ты в подземелье.
Птицы, и в самом деле, метались вверху.
Валентин Аскерханович проследил мой взгляд и кивнул:
- Тут дыры неба - неподалеку.
Пару раз в карантине я видел длиннющие, уходящие вверх, суживающиеся вверху сияющей иголкой, звездой туннели - "дыры неба".
- Ну, - продолжил Валентин Аскерханович, - еще из пещер поналетели, там такие летающие крокодилы с бегемотами водятся, - Валя хмыкнул, - Пиздей Пиздеич кадок с пальмами наставил, вот они и поналетели, позасрали здесь все.
- Он, я вижу, - осторожно спросил Диего, - у вас вообще живность любит?
- Юннат, - скривился Валентин Аскерханович, - юный натуралист. У него в штабе, в кабинете, хомяк живет и попугай. Попугай дурной такой, ни хрена слов не знает. Пиздей Пиздеич его учил-учил: и "попка-дурак", и "Антоша хороший" - скорее бы хомяка выучил разговаривать, тупой, блин, попугай оказался, как бревно...
Грузовик остановился. Валентин Аскерханович заколотил в крышу кабины:
- Дальше, дальше, Витек. Этих раздолбаев в к нам определили.
Грузовик фыркнул и поехал.
- Эт, - Валя покачал головой, - совсем Витек мышей у нас не ловит. Видел же, что Пиздей Пиздеич недоволен, а тормозит у первой... Слышь, Ббте, Ббте, оглох? Ты не обижайся, у нас у всех кликухи. Вон даже Гордей Гордеича Пиздей-Пиздеичем прозвали.
- Валентин Аскерханович, - вежливо поинтересовался я, - у вас какая кликуха: п...бол или мудозвон?
На сей раз Диего не стал вмешиваться, и мне удалось отбить удар.
- Блин, - в бешенстве заговорил Валентин Аскерханович, - блин, да ты еще и драться умеешь? Ббте... пародист... К нему по-человечески, а он... драться умеет... он, - Валентин Аскерханович покрылся от волнения пятнами, ругается. С ним нормально разговаривают, а он - оскорбляет. Ты сам п...бол. Вот!
Грузовик остановился как раз, когда Валентин Аскерханович произносил "вот". Это вышло настолько забавно, что я рассмеялся.
Валя еще раз махнул кулаком, я ответил.
- Брэк! - услышали мы резкий, не слишком приятный высокий голос.
В кузов заглядывал здоровенный мужик с тоненькими, аккуратно пробритыми усиками.
- Мишель, - морщась от боли, сказал Валя, - вот пополнение привез. Ты за дежурного?
Мишель помолчал, потом спросил:
- Это они что же, всю дорогу тебя так мудохают?
- Нет, - начал объяснять Валентин Аскерханович.
- Понятно, - перебил его Мишель, - делают перерывы, чтобы отдохнуть... Ну, капитан ты, самый здоровый, подь, капитан, сюда...
Мишель спрыгнул с колеса и ждал меня внизу.
- Это такая борзота, - пожаловался Валентин Аскерханович, - он и полковника на хер послал.
- Правильно сделал, - кивнул Мишель, - туда ему и дорога... Знаешь. что он сегодня сделал?
- Ну?
- "Летающего воробья" выпустил... Здоровый, - крикнул мне снизу Мишель, - быстро вниз прыгай, сейчас меня будешь посылать.
- Как же это он, - искренно ужаснулся Валя.
- Мудак, - объяснил Мишель, - на волю птичку выпускаю...
Я спрыгнул вниз - и тут же получил в живот, в грудь, в скулу - удар за ударом.
Я упал и скорчился, стараясь не стонать от боли, закрываясь руками от возможных ударов.
На какое-то мгновение боль застила все мое существо, и я не расслышал, что говорил Мишель. Потом услышал:
-...Привезли, все нормально, а этот мудак открывает клетку, я, говорит, думал, это - птичка...
- А, - догадался Валя, - так это за "летающим" все сорвались?
- Сорвались, сорвались, - подтвердил Мишель и тронул меня за плечо, вставай, приехали.
Я поднялся. Диего стоял руки по швам, навытяжку.
Мишель деловито въехал мне пару раз по скуле, потом развернул меня и с силой дал под зад ногой.
- Таким вот путем, - объяснил Мишель, - чтобы руки не распускал. Марш в расположение! Живо! Что ты стоишь?
Лицо у меня горело. Нет ничего страшнее и унизительнее, чем идти с битой рожей и битым задом. Кто хоть раз испытал это - не забудет никогда.