полет плавно переходит в свободное
падение. Свободное падение плавно переходит в вынужденный полет.
Вынужденный полет...
Поэт уставился на меня и вдруг завопил отчаянно истошно:
- И так продолжается до тех пор, покуда!.. покуда!.. покуда!..
Поэт отскочил в сторону, и лошади, будто подстегнутые его криком, рванули вперед, так что я не расслышал выкрикнутых Поэтом последних слов его дикого стихотворения. Грохот копыт потопил, затопил одинокий визжащий диким фальцетом человеческий голос. Впрочем, спустя некоторое время я не услышал даже, а будто бы прочел спокойные слова финала. Они словно впечатались в широкий, счастливо дышащий, распахнутый, как дверь из тюрьмы на волю, небосвод:
- Покуда не случается мягкая
посадка или
- столкновение с землей, тогда-то
и выяснится, что это было?
Свободное падение или вынужденный полет.
В конце-то концов.
А потом мы задержали коней у пещеры. Мы натянули поводья, и кони встали, роя копытами землю.
Мне нужно было переговорить с Жаком, и потому я сказал королю:
- Ваше величество, прикажите вашей свите удалиться... Для настоящего убийства, как и для настоящей любви, - не нужна толпа; толпа нужна для казни или для изнасилования...
- Папа, - недовольно сказала принцесса, - ну тебя же просят!
Король дернул щекой, поворотил коня и резко, царственно махнул свите, мол, проваливайте! дескать, вон! Вон!
Принцесса проводила взглядом умчавшуюся кавалькаду (это облако пыли, пронизанное лучами солнца и затихающим грохотом копыт), поглядела на меня, снимающего нагрудник, и заметила:
- Папочка очень зол... Я и не знала, что он это так воспримет.
- Что это? - переспросил я, настраивая датчик.
- Ну, что мы с тобой переспали...
- Аа... - я на удивление скоро нашел Контору. Рокотание, шип, стозмейный, отвратительный, становились все ближе, все явственнее - и я одновременно слышал болтовню принцессы, шип дракона, потрескивание космических пустот и развеселый голос Жака. Мне было трудно сосредоточиться, и потому, наверное, я был так груб с той, другим, третьими и четвертым.
- Жоан! - радостно вопросил Жак.
- Джек, - рассердился я, - когда ты разбираться начнешь?
- Ах, Джек. - недовольно протянул Жак и тут же добавил: - Много вас...
Принцесса наблюдала за моими манипуляциями с интересом, но без страха.
- Папочка, - сказала она, - тебя, наверное, прикончит, ты ему не понравился.
- Заткнись, - сказал я принцессе по-нашему и испугался, что она не поймет, зато поймет Жак.
Принцесса поняла интонацию и обиженно замолчала.
- Ты чего? - поразился Жак.
- Извини, - сказал я, - я не с тобой. Просто я уже у пещеры...
- Быстро, - Жак покашлял, - я вношу в реестр... Ставлю галочку. Удачи...
Он дал отбой.
Я приторочил нагрудник и подумал: "Ну до чего же конторские - хамы. "Галочку" он поставил! Чтоб потом сто раз не справляться... был да сплыл. Осталась галочка. Можно посылать нового".
Покуда я приторачивал нагрудник, принцесса раздевалась. Делала она это с истинным удовольствием.
Дракон полз откуда-то издали, чуть ли не из "сердца" планеты, и в его невидимом, но слышном ходе тоже читалось сдерживаемое, предвкушаемое наслаждение.
Принцесса стояла голая и счастливо щурилась на солнце.
"Хороша", - хотел сказать я и не успел, ибо...
Из норы высунулась огромная драконья харя с таким видом, словно хотела спросить: "А что это вы тут поделываете, добрые люди?"
Принцесса чуть отступила на шаг, прикрылась лодочкой ладони и позвала:
- Иди, иди сюда, лапонька, ну же, ну же...
Дракон выкарабкался весь. Бугристый, крокодилистый - он напоминал ожившую гору, вздумавшую притвориться ящерицей.
Для начала дракон ахнул хвостом, и я едва успел отскочить и вытащить меч.
- Рыцарь, - чуть не взвизгнула принцесса, - мы договаривались!
Змеиный раздвоенный язык выстрелил из пасти дракона.
Я чуть не выронил меч. Я все это видел, видел на экране - в день окончания карантина.
Только Мэлори, моя Мэлори не выла в предсмертной последней муке, а запрокинув голвоу, стонала в унизительном наслаждении. Я увидел, как глаза дракона налились кровью, как весь он, от когтей на корявых растопыренных лапах до острого гребня вдоль мощного хребта, напрягся, выгнулся...
Принцесса взмахнула руками.
- Аах, - этот вздох сдернул меня с места, и вовремя сдернул: еще секунда, и Кэт была бы разорвана - снизу доверху.
Меч вонзился в то самое место, какое мне столько раз снилось - меж шеей и затылком.
Но дракон не погиб, он зашипел, роя лапами землю, исходя пеной.
Он был полупарализован. Я пригвоздил его к земле, как прикалывают бабочку в альбом энтомолога...Она трепыхается так же нелепо и беспомощно.
- Не убивай, - выкрикнула принцесса.
Она лежала на земле, опрокинутая навзничь.
Две наших лошади, привычные ко многому, невозмутимо пощипывали травку чуть поодаль.
- И то верно, - сказал я, - а ну-ка в сумке, притороченной к седлу, обнаружь-ка клещи.
- Клещи? - принцесса отползла по земле прочь от места, где хрипел дракон, пригвожденный, пришпиленный моим мечом, как пришпиливают бабочек... ну, и вы знаете.
- Клещи, Кэт, клещи, - подтвердил я, - и поживее. В противном случае я проколю, продавлю ему кожу, а его смерть не входит в мои... кажется, и в ваши планы...
Принцесса вскрикнула, вскочила на ноги и уже через мгновение распутывала сумку.
"Она меня спасла, - думал я, то налегая всем телом на меч, то ослабляя нажим, - если бы я полез защищать ее честь, этот зеленый гад разнес бы меня с моим допотопным вооружением по кусочкам по всем близлежащим полям и долам, горам и низинам..."
Принцесса протянула мне блистающие на солнце серебряные огромные клещи.
- Вот, - сказала она, - вот клещи.
Сейчас она походила на перепуганную, перемазанную в грязи и крови несчастную голую униженную девчонку. Клещи были царственнее, королевственнее ее. Клещи больше походили на голую принцессу, чем она на самое себя.
Я налег на рукоять меча грудью, освободил обе руки...
Дракон чуть вздрагивал, точно интеллигентный человек, сдерживающий рыдания.
"Она спасла меня, - думал я, - если бы я прикончил этого гада, я бы лег рядом с ним".