Отдохнув немного, мальчик направился в дома соседей искать что-нибудь перекусить. В животе уже изрядно ныло, и мальчику показалось, что все его внутренности завязались в узел, а бедный желудок уже начинает поедать самого себя. В доме главы он без труда отыскал несколько кусков сухого хлеба и недопитую бутыль с вином, которое уже начинало прокисать. В деревне виноделов вино пили все от мала до велика. Это не означало, что все тут были пьяницами, просто раз уж так повелось, что они делают вино, и по меркам города, в котором они его продавали, вино они делали неплохое. То и относиться к творениям рук своих нужно с соответствующей любовью. Поэтому, все жители имели полное право насладиться глотком любимого напитка, и это считалось большой честью. А в день «молодого вина», когда деревня праздновала сбор очередного урожая, мужчинам позволялось пить, сколько влезет, чтобы на весь следующий год набраться сил для новых трудов. Покончив с трапезой, Даниил почувствовал, что тяжесть и усталость наваливаются на него, словно утренний туман, что покрывает землю. Мальчик протёр глаза и медленно поплёлся прочь из дома главы деревни. Пошатываясь, он вышел на освещённую жарким солнцем улицу, и тут прямо перед ним словно из ниоткуда возник всадник на огромном коне. Конь вскинулся на дыбы, а Даниил, испугавшись, отшатнулся назад и свалился на спину. Он испуганно смотрел на огромное животное вздыбившееся над ним и готовое растоптать его своими копытами. Спустя мгновение Даниил увернулся и бросился в сторону. В этот момент конь ударил передними копытами как раз в то место, где только что лежал мальчишка. Всадник сыпал проклятиями на неизвестном Даниилу языке и, держа коня под уздцы, старался его усмирить и успокоить. Из одного из домов вышли двое воинов и перекрыли Даниилу путь к бегству. Прикинув расстояние до ближайшего окна, парнишка бросился туда, и словно ныряя в воду, кувырком впрыгнул в ближайший дом. Воины, опешившие от такой прыти, сперва столкнулись лбами, бросившись, было за мальчишкой. Выругались, потолкались на месте и кинулись к двери. Для двоих крепких воинов, двери маленькой глиняной хижины оказались слишком узкими и они в них застряли. Даниил тем временем выскочил из противоположного окна хижины. Воины заметили это и бросились вокруг маленького дома, обегая его с двух сторон. Когда они вновь встретились, там уже шла самая настоящая погоня. Пара всадников гнались за парнем улепётывающим со всех ног в горы. Даниил мчался, что было сил по горячей песчаной земле, не оглядываясь, чтобы ненароком не споткнуться. Он вырос в этих краях и прекрасно знал все тропинки. Невзирая на усталость и боль в ногах, бежал к спасительному подъёму. Эту дорожку, ведущую в горы, в своё время показал ему отец. По ней они часто ходили на охоту, которую отец обожал. Дикие козы в здешних краях весьма прыткое и нервное животное, но несмотря на это, без добычи они, как правило, не возвращались. Отец был отличным лучником и всегда попадал в цель. А однажды даже позволил сыну самостоятельно выслеживать добычу. Конечно, результат получился не лучшим, но зато мальчик смог загнать одного из животных в устроенную отцом ловушку, и охота вновь удалась. Они забили добычу и отец, взвалив козу на плечи, нёс её до самой деревни. Даниил всегда восхищался силой отца, и стремился всячески быть похожим на него. Тропинка, по которой мчался Даниил, была отнюдь не прямой, а весьма извилистой. Она всё время виляла, обходя стороной огромные валуны и насыпи, заворачивала за остроконечное горные изваяния, коих в здешних краях было великое множество и упорно стремилась к вершине. Мальчик резко сворачивал то вправо, то влево. Задыхаясь от быстрого бега, и покрываясь струйками пота, которые настырно стекая со лба, попадали прямо в глаза, отчего слёзы начинали течь градом, и видимость становилась размытой, словно мутное стекло. Сердце бешено колотилось в груди, и казалось, что оно вот-вот выскочит и умчится вперёд, обгоняя беглеца. Страх не давал остановиться и подгонял мальчика, словно подталкивая нарочно в спину. Всадники с криками проклятий сначала пытались выравнивать своих лошадей и направлять их вслед за беглецом. Но когда фигура мальчишки скрылась за высоким гребнем очередной возвышенности, а лошадь одного из наездников сбросила его на резком повороте, они прекратили погоню. Совершенно измученный этой сумасшедшей гонкой, мальчик остановился только тогда, когда голоса преследователей окончательно стихли. Он упал на землю и глубоко дыша, перекатился на спину и стал протирать залитые солёными слезами глаза. Отдышавшись, он уселся в тени ближайшего валуна и прислушался. Ничто в округе не нарушало спокойное течение жизни. Лишь птицы, изредка пролетающие мимо, своими криками пронзали тишину. Просидев какое-то время в тени и успокоившись, Даниил встал и осмотрелся. Как оказалось, он убежал довольно далеко от дома, но места, в которых оказался, всё ещё были узнаваемы, и мальчик, медленно пошатываясь, пошёл дальше в сторону возвышенности. Вскоре он набрёл на небольшую пещеру, в которой они останавливались на ночлег во время охоты, и практически вполз внутрь. Силы покинули его, и он мгновенно уснул. Во сне его мучили страшные кошмары. Огромная чёрная лошадь с горящими красными глазами всё время пыталась нагнать его и затоптать своими тяжёлыми копытами. Он старался убежать от неё, но почему-то бежать было очень трудно. Передвигать усталые ноги, ставшие невероятно тяжёлыми, было совершенно невозможно, и он двигался очень медленно. А конь мчался быстро и с каждым разом удары копыт становились всё громче и громче. И вот когда массивный круп коня был уже совсем рядом и, вздыбившись над мальчиком, уже собирался ударить его, он проснулся. Вскочив на ноги, он вскрикнул. Всё тело было мокрым от пота и холодным словно лёд. Осмотревшись по сторонам, и вернувшись в реальность, Даниил присел на землю. Обхватив голову руками, он заплакал, сам не понимая от чего. Быть может, сказалось напряжение последнего дня, а, возможно, это был обычный страх. Одиночество тоже давало о себе знать. Он боялся оставаться один. В неведении за своих родных и близких и за своё будущее, которого теперь не мог даже и представить, он снова не заметил как заснул, но теперь его сны были пустыми, и проснувшись он даже не смог их вспомнить. Выйдя из пещеры, он ощутил свежесть ночной прохлады. Солнце было ещё глубоко в своей дрёме и на улице было темно. Звуки ночной жизни заполнили мир и, усевшись на ближайший камень, мальчик прислушался. Летучая мышь промелькнула совсем рядом и, пискнув схватила какое-то насекомое, умчалась дальше по своим делам. Стрекотание цикад и кузнечиков было таким сильным, что казалось невероятным, с учётом того, что раньше мальчик этого как-то не замечал. Их звук был ровный, монотонный и даже слегка завораживающий. Даниил даже удивился: «Откуда их тут столько?» Раньше он и вправду не обращал внимания на это, и даже не замечал присутствия невидимых музыкантов. А тут оказалось, что их просто невероятное количество. Иначе как им удаётся производить такую какофонию звуков. Наслаждаясь их мелодией, мальчик поймал себя на мысли, что все его заботы и страхи сами собой забылись, и что сейчас он невероятно спокоен. Лишь на мгновение он задумался о произошедших с ним событиях и решил, что пока они вновь не затуманили его голову, нужно постараться подумать о том, что же ему делать дальше. Прикинув сложившуюся с ним ситуацию, он решил, что нужно попробовать вернуться в деревню. Поискать что-нибудь из припасов и идти в соседнее селение, в котором уже много лет проживает семья его матери. Он был там лишь однажды, когда мать навещала своих родных. Путь туда был не близкий, и по воспоминаниям мальчика, составлял примерно двадцать суток. Так что если он решится на такое путешествие, ему нужно взять с собой еды и главное пополнить запас воды. От мыслей о воде в горле тут же запершило, и Даниил сглотнул слюну. Выпитое им вино жажду утоляло слабо и, поэтому, сейчас пересохший язык требовал утолить эту потребность. Прикинув расстояние своего похода, мальчик решил, что если воды в своём селении не найдёт, то ему предстоит сделать приличный крюк, чтобы сперва попасть на озеро, к которому он ходил с мужчинами своей деревни за водой. А уж потом двигаться в направлении соседнего селения. Поразмыслив ещё немного и собравшись с силами, Даниил решил идти в деревню. Можно было бы попробовать отсидеться в горах, тем более что некоторые навыки охотника у него имелись, и от голода он бы не умер. Но оставалась надежда, что его родные ушли именно в ту самую деревню, в которую он намеревался держать путь. А учитывая, что найти его они не смогли и их земля отныне считается осквернённой кровью великого смертоубийства, произошедшей тут битвы. Вернуться сюда они наверняка не решатся. Даниил хорошо знал законы своего народа, и это в большей степени повлияло на его решение идти в соседнее поселение. Он очень осторожно и тихо как мышка, прокрался через уходящий вниз склон и спрятался на небольшом холме, с которого было хорошо видно его деревню. Рассвет медленно начинал вступать в свои права и горизонт уже окрасился багровым светом, когда он подкрался к своему наблюдательному укрытию. В центре поселения мерцал догоревший костёр, и лёгкий ветерок, поднявшийся с рассветом, то и дело раздувал уга