из лозы сетку. В углублении, выдолбленном в стене, открылась глубокая ниша. Мальчик посмотрел внутрь и его руки окончательно опустились. Ниша была пуста. Это место использовалось жителями его деревни как склад продовольствия, которым в случае трудных дней, питались все. Но так как в деревне, никого не было, а склад был пуст, вывод напрашивался только один. Деревню бросили. Скорее всего, когда он не пришёл вслед за остальными мужчины отправились его искать. Они нашли кувшины с водой и унесли их в деревню. Но они услышали и, скорее всего, увидели происходившую на равнине битву. Быть может, они и пытались искать Даниила в полной ужасных криков и смертей ночи. Но, что более всего вероятно, мужчины вернулись в деревню и, собрав всех жителей, увели их подальше от этого места, поскольку не знали, что будет с деревней, когда на неё наткнутся раззадоренные битвой воины. В лучшем случае разграбят маленькое селение, а в худшем, убьют или уведут в рабство всех мужчин и женщин. Мальчик медленно развернулся и пошёл обратно на улицу. Вернувшись к себе в дом, он первым делом бросился в своё тайное хранилище. Не секрет, что у всех детей есть тайны, которые кажутся для них самыми великими в их жизни, и которые нужно где-то прятать. Вот и Даниил, как и все дети в его возрасте, имел такой тайник. Вбежав в вырубленное отцом специально для него круглое помещение с большим окном, он подбежал к одной из стен и опустившись на колени, расчистил руками песчаный пол. Под небольшим слоем песка оказался весьма массивных размеров камень. Мальчик специально сделал так, чтобы сестра, если и найдёт его тайник, никак не смогла бы его открыть. Камень был круглым, плоским и очень тяжёлым. Мальчик провозился довольно долго, пытаясь его сдвинуть. Мысленно ругая самого себя за столь коварную задумку с тайником, он с большим трудом выволок камень и достал из показавшейся за ним ямки маленькую плетёную коробочку. Она, как и многие предметы утвари, была сделана из виноградной лозы весьма искусным плетением, которым раньше занималась мать. Даниил уселся на песок и, прижав к себе коробку, глубоко вздохнул. Его сокровище было на месте. В состав сокровища входил осколок странного красного камня, которым можно было рисовать на больших валунах. Красивая плетёная повязка на руку, что отец привёз ему из поездки в город, когда-то, множество высохших виноградных косточек и серебряная монета, которую он нашёл на дороге, после того как караван торговцев покинул их деревушку, опустошив почти все запасы вина. Мальчик прекрасно помнил тот день. Он как раз проснулся от криков погонщиков и караванщиков, которые пинками, криками, а ещё и тумаками, подгоняли своих рабов, которые совершенно не хотели просыпаться в такую рань, чтобы вести верблюдов в жаркую пустыню. Когда караван тронулся, подняв целую стену пыли, мальчик побежал на самую высокую гору, чтобы оттуда понаблюдать, как караван идёт по равнине. А когда он возвращался, то наступил на что-то очень горячее. Отскочив в сторону, он нагнулся и увидел в дорожной пыли овальную монету с изображением красивого мужчины с кудрявыми волосами и венком, украшавшим его голову. Монету он понятное дело спрятал и лишь однажды рассказал о ней матери. Уж очень хотелось похвастаться находкой. Она с улыбкой потрепала его по голове и сказала, что деньги это большое зло, и если не научиться их контролировать, то они могут убить любого. Он тогда испугался и даже хотел выбросить монету, но она вновь посмеялась, и сказала, что от одной монеты, да ещё неведомо чьей, ничего плохого с ним не случится. Нахлынувшие внезапные воспоминания, совсем опечалили мальчика. Даниил опустился на землю и, прижав ладони к лицу, не сдержался и заплакал. Он подумал об отце, о том, как ему его не хватает. Подумал о бедной матери, которая наверняка потеряет рассудок от горя за сына. О сестре, которая ещё мала и не сможет выжить, если с мамой что-нибудь случится. В последнюю очередь он подумал о себе. А точнее не подумал, а вспомнил, поскольку совершенно пустой желудок дал знать гулким урчанием. Утерев с лица слёзы, мальчик поставил коробку на землю и положил рядом с ней свёрток пергамента. Желудок в очередной раз воззвал к Даниилу своим желанием перекусить. Мальчик погладил по животу и, посмотрев на все свои сокровища, подумал: «Всё бы сейчас отдал за миску хорошего супа». Он сглотнул слюну, подобрал все свои не великие богатства и опустил обратно в яму. Пергамент он предварительно завернул в кусок валявшейся на земле тряпицы. Осторожно присыпав свои сокровища песком, Даниил стал укладывать на них плоский камень. Провозившись какое-то время, камень он установил и как и прежде засыпал его песком. Отдохнув немного, мальчик направился в дома соседей искать что-нибудь перекусить. В животе уже изрядно ныло, и мальчику показалось, что все его внутренности завязались в узел, а бедный желудок уже начинает поедать самого себя. В доме главы он без труда отыскал несколько кусков сухого хлеба и недопитую бутыль с вином, которое уже начинало прокисать. В деревне виноделов вино пили все от мала до велика. Это не означало, что все тут были пьяницами, просто раз уж так повелось, что они делают вино, и по меркам города, в котором они его продавали, вино они делали неплохое. То и относиться к творениям рук своих нужно с соответствующей любовью. Поэтому, все жители имели полное право насладиться глотком любимого напитка, и это считалось большой честью. А в день «молодого вина», когда деревня праздновала сбор очередного урожая, мужчинам позволялось пить, сколько влезет, чтобы на весь следующий год набраться сил для новых трудов. Покончив с трапезой, Даниил почувствовал, что тяжесть и усталость наваливаются на него, словно утренний туман, что покрывает землю. Мальчик протёр глаза и медленно поплёлся прочь из дома главы деревни. Пошатываясь, он вышел на освещённую жарким солнцем улицу, и тут прямо перед ним словно из ниоткуда возник всадник на огромном коне. Конь вскинулся на дыбы, а Даниил, испугавшись, отшатнулся назад и свалился на спину. Он испуганно смотрел на огромное животное вздыбившееся над ним и готовое растоптать его своими копытами. Спустя мгновение Даниил увернулся и бросился в сторону. В этот момент конь ударил передними копытами как раз в то место, где только что лежал мальчишка. Всадник сыпал проклятиями на неизвестном Даниилу языке и, держа коня под уздцы, старался его усмирить и успокоить. Из одного из домов вышли двое воинов и перекрыли Даниилу путь к бегству. Прикинув расстояние до ближайшего окна, парнишка бросился туда, и словно ныряя в воду, кувырком впрыгнул в ближайший дом. Воины, опешившие от такой прыти, сперва столкнулись лбами, бросившись, было за мальчишкой. Выругались, потолкались на месте и кинулись к двери. Для двоих крепких воинов, двери маленькой глиняной хижины оказались слишком узкими и они в них застряли. Даниил тем временем выскочил из противоположного окна хижины. Воины заметили это и бросились вокруг маленького дома, обегая его с двух сторон. Когда они вновь встретились, там уже шла самая настоящая погоня. Пара всадников гнались за парнем улепётывающим со всех ног в горы. Даниил мчался, что было сил по горячей песчаной земле, не оглядываясь, чтобы ненароком не споткнуться. Он вырос в этих краях и прекрасно знал все тропинки. Невзирая на усталость и боль в ногах, бежал к спасительному подъёму. Эту дорожку, ведущую в горы, в своё время показал ему отец. По ней они часто ходили на охоту, которую отец обожал. Дикие козы в здешних краях весьма прыткое и нервное животное, но несмотря на это, без добычи они, как правило, не возвращались. Отец был отличным лучником и всегда попадал в цель. А однажды даже позволил сыну самостоятельно выслеживать добычу. Конечно, результат получился не лучшим, но зато мальчик смог загнать одного из животных в устроенную отцом ловушку, и охота вновь удалась. Они забили добычу и отец, взвалив козу на плечи, нёс её до самой деревни. Даниил всегда восхищался силой отца, и стремился всячески быть похожим на него. Тропинка, по которой мчался Даниил, была отнюдь не прямой, а весьма извилистой. Она всё время виляла, обходя стороной огромные валуны и насыпи, заворачивала за остроконечное горные изваяния, коих в здешних краях было великое множество и упорно стремилась к вершине. Мальчик резко сворачивал то вправо, то влево. Задыхаясь от быстрого бега, и покрываясь струйками пота, которые настырно стекая со лба, попадали прямо в глаза, отчего слёзы начинали течь градом, и видимость становилась размытой, словно мутное стекло. Сердце бешено колотилось в груди, и казалось, что оно вот-вот выскочит и умчится вперёд, обгоняя беглеца. Страх не давал остановиться и подгонял мальчика, словно подталкивая нарочно в спину. Всадники с криками проклятий сначала пытались выравнивать своих лошадей и направлять их вслед за беглецом. Но когда фигура мальчишки скрылась за высоким гребнем очередной возвышенности, а лошадь одного из наездников сбросила его на резком повороте, они прекратили погоню. Совершенно измученный этой сумасшедшей гонкой, мальчик остановился только тогда, когда голоса преследователей окончательно стихли. Он упал на землю и глубоко дыша, перекатился на спину и стал протирать залитые солёными слезами глаза. Отдышавшись, он уселся в тени ближайшего валуна и прислушался. Ничто в округе не