Академик А. Л. Яншин подчеркнул, что наличие крупных горизонтальных перемещений коры сегодня уже доказано. Однако, по его мнению, ещё не решён вопрос о происхождении коры во внутренних и некоторых прибрежных морях. Это суждение поддержала член-корреспондент АН СССР Е. А. Радкевич.
Некоторые выступающие говорили о своих результатах, удачно вписывающихся в концепцию тектоники плит. Почти все выражали надежду, что исследование дна океана, окраинных и внутренних морей прояснят те части концепции, которые в тот момент представлялись наименее разработанными.
Для нас интересна краткая речь «младшего по званию» из учёных, принявших участие в той дискуссии, тогда ещё кандидата наук О. Г. Сорохтина (причём единственного кандидата, все другие были академики, члены-корреспонденты, доктора наук). Сорохтин отметил, что любая современная гипотеза должна быть в первую очередь количественной и удовлетворять законам физики. На его взгляд, эти черты отличают концепцию глобальной тектоники. Даже её наименее убедительные части могут быть также дополнены со временем количественными представлениями. Он высказал мнение, что дальнейшее становление концепции пойдёт именно этим путём.
Общее собрание отделения геологии, геофизики и геохимии АН СССР приняло по результатам дискуссии решение, которое обязало ряд академических институтов более широко развернуть исследования проблем тектоники, уделить большее внимание задачам, связанным с созданием единой теории тектонических процессов.
Итак, перед нами ещё одно свидетельство того, как постепенно мобилизм занимает лидирующее положение в науке. Однако давайте попытаемся более конкретно представить, что же в своё время, десять—двенадцать лет назад, давало возможность сторонникам противоположного направления — фиксизма — по-прежнему считать свои суждения обоснованными, а мобилистские конструкции объявлять умозрительными схемами. Для этого стоит более подробно рассказать о сути фиксистских взглядов — в прежнем нашем повествовании о них поминалось вскользь. Наш пересказ доклада Белоусова, боюсь, полной ясности не дал.
Название своё фиксизм получил по главной идее концепции — развитие рельефа Земли никогда не было связано со значительными горизонтальными перемещениями коры, материки с мест своих не сдвигались, их положение зафиксировано с самых далёких времён.
Континентальная кора представляет собой затвердевшую «пену» из наиболее лёгких пород, возникшую при разделении вещества древней планеты. Поскольку разделение проходило повсеместно, то и гранитный слой равномерно покрывал всю поверхность Земли. Затем по разломам, образовавшимся в этой коре, стали подниматься из мантии тяжёлые породы, расплавленные в результате радиоактивного разогрева. Они раздробили прежде единую кору на отдельные блоки, и те из них, на долю которых выпала особенно солидная порция вещества глубин, постепенно столь отяжелели, что стали погружаться в полегчавшие верхние слои мантии, пока вовсе не утонули в ней. А так как недра планеты были весьма горячи, то «утопленники» растворились. Погрузившихся блоков было изрядное количество, примерно вдвое больше, чем уцелевших, ибо уцелевшие — это и есть современные континенты, а на месте утонувших ныне плещется Мировой океан, занимающий семьдесят один процент поверхности планеты. Впрочем, конечно, океаны появились не вдруг. Они, но мнению фиксистов, образовались после того, как в гигантские котловины, возникшие на месте провалов изначальной коры, стали поступать из глубин громадные порции магмы. При её застывании сформировалась океаническая базальтовая кора и выделилось великое множество паров, которые после конденсации превратились в воду Мирового океана.
«Соображение по ходу» Сорохтина:
«Во-первых, тяжёлые породы мантии не могут подняться в виде расплавов выше поверхности лёгкой континентальной коры (Архимед не велит), во-вторых, при внедрении мантийных пород в континентальную кору её уровень в первом приближении вообще не должен меняться, при внедрении же базальтов в континентальную кору её поверхность будет только подниматься (на каждый километр внедрившихся базальтов подъём поверхности континентальной коры будет достигать примерно 100–200 метров). Помимо закона Архимеда, идея базификации континентальной коры нарушает и ряд других чётко установленных геохимических закономерностей».
Надо сказать, что под флагом фиксизма никогда не собиралось единое могучее войско. Многим специалистам всегда казалось, что концепция эта в избытке содержит произвольные допущения. Ну, скажем, две трети начальной коры утонули в мантии. Для этого нужно, чтобы их покрыл слой тяжёлых глубинных пород толщиной в несколько десятков километров, между тем породы эти сравнительно редко встречаются на поверхности нынешних континентов. Все эти толстенные глыбы-«утопленники», вовсе не похожие на воск, должны были ещё в мантии растопиться. Но глубины трудно представить в виде столь мощной мартеновской печи — источники тепла, обнаруженные здесь, были для такого дела явно слабоваты.
Впрочем, фиксисты всегда подчёркивали свою чисто континентальную «родословную», объявляли себя во всевозможных дискуссиях полномочными представителями старой доброй материковой геологии, именно той самой, что недавно была вооружена только геологическим молотком да парой крепких ботинок. На эту особенность делал упор в своём докладе и Белоусов. Потому некоторые неувязки в океанской теме снисходительно настроенные учёные готовы были им простить. Однако и само право фиксизма быть единоличным представителем того направления науки, что изучало сушу, постоянно подвергалось сомнению. Ибо в своих попытках объяснить такие загадки материков, как разбросанные весьма далеко друг от друга следы оледенений в Южном полушарии или сходство окраин континентов, разделённых океанами, фиксисты практически не добавили ничего нового по сравнению с теми соображениями, что высказали сторонники «мостов суши». А ведь мы помним, Альфред Вегенер весьма убедительно показал, сколь неосновательны в этих вопросах суждения «мостовиков». Он же ввёл в науку ещё одно жёсткое требование: всякая теория, берущаяся объяснить формирование лика Земли, должна представить объяснение данным о расселении по планете различных видов животных в давние эпохи и ныне.
Мало того, как мы уже поминали, фиксисты позднее смело отбросили результаты исследований палеомагнитологов на суше, сочтя их выводы недостаточно обоснованными.
Как говорится, куда ни кинь — повсюду клин: изъянов в этой концепции с самого начала обнаружилось великое множество. Но чем же в таком случае фиксизм смог завоевать многие умы в момент своего рождения на свет? Почему и ныне находит сторонников?
«Соображение по ходу» Сорохтина:
«Фиксизм как научное направление к началу 70-х годов потерял лидерство во многих странах; к середине 70-х годов он потерял лидерство и у нас».
Думается, здесь едва ли не главное — психологическая подоплёка. Наука лишь «из прекрасного далёка» выглядит строго рациональной, управляемой одними законами логики. Таков характер её идеальной продукции. Сама же эта сфера деятельности, как и прочие, подвержена всем оттенкам эмоций. И думается, именно эмоции-то и определили успех фиксизма, хотя, конечно, его сторонники вряд ли об этом подозревали. Мало того, думаю, всеми путями попытаются отвергнуть такое суждение.
Дело же, представляется, было так. Взлёт популярности идеи дрейфа в первое десятилетие после выхода книги Вегенера породил самые смелые надежды в научных кругах. Иные специалисты явно поверили, что на сей раз формирование лика Земли получило полное и вечное объяснение. То был взрыв положительных эмоций. Когда же столь больших надежд мобилизм не оправдал, многие очень рассердились на него. На этом-то фоне отрицательных эмоций и выросло течение, главным в котором был полный отказ от всякого рода горизонтальных движений. По сути дела, именно вот такая решительность в отвержении прежнего властителя дум всегда была в этом течении главной. Зеркальная противоположность мобилизму породила и само странно звучащее его имя. Ведь слово «фиксизм» только и обретает смысл как антоним мобилизму, оно как бы сразу ставит сторонников направления в позу людей, обороняющихся от приверженцев идеи дрейфа. Вне этой антитезы странно было бы именовать так специалистов, отстаивающих приоритет вертикальных движений земной коры. Их логичнее было бы назвать «вертикалистами». Однако вошёл в оборот именно термин «фиксизм», как бы уполномоченный заявить: в нашей концепции материки уж во всяком случае по планете не бродят.