— Что, черт возьми, на тебе надето? — Он фыркает от смеха. — Это та сторона Гаррета Купера, о существовании которой я и не подозревал. Это… — Он качает головой, все еще смеясь, и поворачивается к Анджеле, как будто она понимает шутку. — Это бесценно, не так ли?
Джордан одет безупречно, как обычно. Его рубашка накрахмаленная, дорогая. Его брюки отутюжены, подол сидит на нужной высоте, чтобы показать туфли, которые стоили месячного дохода моего отца. Его светлые волосы падают на глаза, и он встряхивает ими. Ублюдок тратит целое состояние на продукты и стилистов и клянется, что это его секретное оружие в отношении женщин.
Они никогда не предвидят, что ты придешь, когда у тебя великолепные волосы.
Я смеялся, когда он это говорил.
Пристальный взгляд Анджелы перебегает с Джордана на меня.
— Мне нравятся его шорты. Утята — это весело.
Ее голос сладкий. Умиротворяющий. Как будто она может вернуть нас в нужное русло, просто улыбнувшись и сказав вежливые слова.
Если бы она только знала.
— Почему ты здесь, Джордан?
— По той же причине, что и ты. — Его взгляд скользит к груди Анджелы и обратно.
Как будто он знает. Как будто он знает, и он делает это нарочно, и я встаю между ними.
— Брэнсон дал мне сорок восемь часов, и, насколько я знаю, осталось двадцать четыре, чтобы заключить сделку.
Джордан морщится.
— Ой, видишь ли. Вот тут ты ошибаешься. После того, как вы двое немного поболтали, мы с ним сошлись во мнениях, просмотрели проекты контрактов, и ты знаешь, — он поворачивается к Анджеле, его ухмылка становится хищной, — все кажется немного… не так.
— Не так. — Моя челюсть выдавливает это слово. Раскаты грома.
— Да. Не так. — Его глаза встречаются с моими. Вызов. — Он послал меня сюда, чтобы все проверить. Конечно, я заверил его, что у Гарретта Купера все будет под контролем, но… — глубокий вздох и легкое пожатие плечами — он настоял на своем.
Я подозрительно выгибаю бровь, когда Джордан продолжает.
— Я не думал, что это возможно, но Брэнсон был прав. Что я нахожу, кроме тебя, бездельничающего у бассейна, посреди тропического шторма, в дешевых плавках. — Его взгляд опускается на пол, и он проводит рукой по задней части шеи. — Послушай, я знаю, что ты был не в своей тарелке с тех пор, как Элизабет…
— Не надо.
Джордану не позволено выглядеть так, будто он скучает по ней. Ему не позволено притворяться, что ему не все равно. Он не заслужил право смотреть на меня так, будто ему жаль.
Он поднимает взгляд, его темные глаза холодны. Без эмоций.
— Ты был не в своей тарелке с тех пор, как Элизабет погибла, — заканчивает он без намека на раскаяние. — И у меня тоже разбито сердце из-за этого…
— Ни один гребаный слог о ней не выйдет из твоего рта. — Я сжимаю кулаки, мою челюсть, мое все тело. — Никогда. — Я рычу это слово.
Угроза.
Нет.
Обещание.
Анджела делает шаг вперед, вставая между нами с нервной улыбкой.
— Почему бы нам не перенести этот разговор в офис? — Она кладет одну руку на мою руку, а другую на его. — Там, где все более приватно.
Взгляд Джордана начинается с ее лица и ласкает ее тело, прежде чем случайная улыбка говорит, что это совершенно разумно.
Вот и все.
Это, блядь, все. Весь гнев, который я хоронил, повторял мантры и позволял пожирать себя, вырывается из моего живота в мои кулаки. Мне нужно ударить парня.
Он заслуживает того, чтобы его ударили.
Он должен был быть моим лучшим гребаным другом, а теперь он просто злобный мудак, и если он посмотрит на Анджелу, как на кусок мяса, еще раз…
— Я не могу быть здесь. — Я меряю шагами вестибюль, глядя на парочку, после того, как они перестали притворяться, что не подслушивают. Я возвращаюсь к Анжеле и сердито тычу пальцем в грудь Джордана. — Не с ним. Не без того, чтобы не устроить сцену.
— Гарретт. — Он произносит мое имя, как будто ему жаль меня. — Тебе не кажется, что нам пора оставить это в прошлом?
Его взгляд устремляется на Анджелу, и я смотрю ему в лицо. Нос к носу, блядь. Его дыхание прерывается. Его глаза расширяются. Он получит это заслуженно, и он это знает.
Он это знает.
— Гарретт! — Анджела кладет руку мне на плечо, и я стряхиваю ее.
Она ахает. Делает шаг назад.
Я сжимаю зубы и качаю головой.
— Я должен идти… Я не могу…
Ее каблуки щелкают за мной, когда я направляюсь к выходу. Я выхожу на улицу. Влажность бьет мне в лицо. В небо черное и кипящее. Я останавливаюсь, рыча, когда Анжела догоняет меня.
— Гарретт. Поговори со мной. Пожалуйста. Что происходит?