Кэтлин молча устроилась рядом, подлезла под руку. Тусклое солнце заслонила голова Хизопраза, сверкнул левый глаз.
— Молодецсс, — коротко сказал он, разворачиваясь. А потом случилось что-то непонятное. Ощущение огромной массы поблизости исчезло. С трудом повернувшись — спать хотелось всё сильнее — Халлек увидел крепкого дядьку примерно с себя ростом, только заметно матёрее. Выглядел он очень старомодно: пышная, богато украшенная одежда, тёмная густая бородка, украшенная бусинами, длинные волосы, собранные в хвост. И только глаза выдавали, кто это. Рядом застыла удивлённая, но довольная Вейла. Послышался голос Низы, подпустившей ехидцы:
— Вот кто бы сомневался. Она такая, если добычу учует — пиши пропало.
Халлек уронил голову на заботливо подсунутый женой плащ.
— До весны не будить, — пробормотал он и вырубился. Не слышал, как суетятся маги боевых звёзд, завидев подходящего Барнабаса, и как император задумчиво смотрит на нордхеймца.
— Ну, барон, что-то я как-то даже не знаю. Учудил… — сказал он, покачав головой. — Ладно, отдыхай. Потом пообщаемся. А ты кто? — император глянул на незнакомца. — Я тебя раньше не видел.
— Прошу прощения, — тот вежливо поклонился. — Последние триста с чем-то лет меня звали Хризопраз, но вообще-то я Адельбрехт Банц-Калленберг. С кем имею честь?
— Барнабас II Хистен-Адальвальд, здешний император.
Недавний дракон снова раскланялся.
— Я многое пропустил. Хотя этот достойный собрат поведал мне, что знал, — Адельбрехт кивнул на спящего Халлека, — прошло слишком много времени. Надеюсь, госпожа Вейла просветит меня.
Из-за его спины выглянула Куница и бодро закивала. Император покосился на неё.
— Конечно просветит. Ладно. Работы много. Дамы, господа, — он наклонил голову, изображая прощание, обвёл взглядом присутствующих, и пошёл обратно к ставке. На пригорке не затягивали со сборами. Шатры уже сворачивались, чуть дальше строились войска, в соответствии с принадлежностью полков.
— Отдыхаем, — распорядилась Вейла. — Ставимся и до завтра бездельничаем.
Её подчинённые шустро устроили в пологой балке укрытие от ветра, натащили древесных обломков и прочего скарба, развели костерок. Кэтлин сунулась было помогать, но Куница отстранила баронессу:
— Сиди, будь с ним.
Халлек продрых до позднего утра. Он обнаружил себя на походной подстилке, под косым навесом, и укрытым от сырости верблюжьим одеялом. Даже не почувствовал, как его передвинули. Кэтлин с головой закуталась в такое же, превратившись в желтовато-серую полосатую куколку.
Приподнявшись, он огляделся. Сумрачное небо висело низко, похоже, осень окончательно вошла в свои права. Над береговым краем холма шелестел слабый ветер. О вчерашнем побоище напоминала только долина, превратившаяся в подобие перекалённого в печи черепка, да с прибрежных отмелей доносился скрежет металла. Провалы, через которые выбирались эримы, исчезли. Видимо, они поддерживались силами владетелей, и с их смертью схлопнулись. У ведёрного котелка, подвешенного на треногу, сонно хлопотал какой-то парень из звезды Фалька. Рядом, под навесом, шевелилиись остальные, включая Хризопраза-Адельбрехта. Возле него ожидаемо показалась Вейла.
— Подъём, прекрасная бабочка, — Халлек потормошил супругу. Та недовольно заворочалась, но высунула взлохмаченную голову на улицу. Подошла Низа.
— Задерживаться не будем. Сейчас перекусим и в столицу. Вчера император выразил желание лично выслушать тебя.
— И не какому-то провинциалу его прокатывать, — понимающе буркнул Халлек, потягиваясь.
— Ну не то чтобы, но в общем да, — согласилась магесса. — Так что завтракаем, прыгаем, приводим себя в порядок, и на аудиенцию.
Через два часа они, покинув термы в подвале резиденции IV управления, были готовы предстать перед главой государства. Нашлась приличествующая северному барону одежда взамен истрепавшейся в бою. Кэтлин, которой теперь не требовался обширный гардероб, облеклась в длинное, почти до пола, тёмно-красное платье с необычным глянцево-чёрным отливом юбки и сплошным матовым кружевом — тоже чёрным — по лифу. На ногах появились лёгкие сапожки из тёмно-пурпурной кожи, расшитые золотом. Низа одобрительно хмыкнула.