— У нас для такого десяток секретарей работает, — усмехнулась магесса. — Идём, выдам тебе «пудреницу», — она показала на дверь, — там всё просто. Внутри два металлических, назовём их так, зеркальца. Пишешь на кусочке бумаги по их размеру, вкладываешь между зеркальцами, считаешь до пяти. Главное, чтобы слова попадали в предел считывателей. Когда придёт ответ, устройство задрожит. Откроешь, и то что написали тебе, отобразится на верхнем.
— Толково придумано.
— Очень удобная штука, ага.
Низа провела его в кабинет, порылась в ящиках стола и протянула Халлеку небольшую овальную коробочку, которая легко умещалась на его ладони. Он открыл створку.
— Она связана непосредственно с моей, — магесса показала похожую штуковину, только чуть побольше. — А я уже могу выбирать из двадцати собеседников, новый образец.
Халлек удивлённо покачал головой. Мир в очередной раз нашёл чем его удивить.
— А ей требуется какая-то, — он повертел «пудреницу» в пальцах, — подкормка?
— Нет. Всё вокруг нас пронизано незримыми нитями самых разных сил. Этого хватает. Будет работать, если только не расколотить напрочь.
— Постараюсь, — понимающе кивнул он. — Надоедать не буду, только если что-то очень важное случится.
— Тебе ещё что-нибудь нужно?
Халлек задумался.
— Да в общем, ничего. Деньги у меня есть, — он похлопал по подсумку с книжкой, — а всё остальное добуду, так или иначе.
Взвесив за и против, он решил, что ближние события от него никуда не денутся. А вот что происходит на востоке, далеко-далеко за пределами не то что освоенных — едва разведанных земель, узнать не помешает. И, удалившись от столицы на несколько дневных переходов, Халлек в первую же подходящую ночь поднялся в воздух. Пробив низкие, набрякшие скорым дождём облака, он увидел звёзды и безошибочно взял нужное направление. Усталость пришла, только когда забрезжили первые проблески рассвета. Позади простиралось южное охвостье Седых гор, впереди — бескрайние степи.
Он высмотрел ручеёк в ложбине на краю берёзовой рощи и пошёл на посадку. Внезапно над самой землёй рядом скользнула какая-то другая крылатая тень, совсем небольшая. Перед глазами потемнело, словно на голову накинули плотное покрывало. От неожиданности Халлек потерял равновесие и чувствительно треснулся прямо в траву. Сознание помутилось.
В себя он пришёл в обычном, человеческом облике. Шея ныла. Снизу холодила утренняя роса, значит, прошло не очень много времени. Где-то поблизости прошелестели лёгкие шаги, и прозвучал бархатистый, приятный женский голос:
— Надо же какая занятная зверушка. И не зверушка вовсе, целый богатырь.
Он повернул голову. В шее что-то хрустнуло, боль прошла. Над ним стояла девушка в одежде незнакомого вида. Приятное округлое лицо, соломенные волосы, спадающие на плечи. Наряд её отдалённо напоминал весталийские костюмы, в которых богатые дамы отправлялись на верховую езду или охоту, только был куда менее изысканным. Она, уперев руки в боки, изучающим взглядом рассматривала его. Халлек в ответ уставился на неё, нахально обследуя от самых глаз. Которые, кстати, тоже были необычные: зрачки овальные, радужка лиловая, внешние уголки зауженные и приподнятые.
— Гляделки поломаешь, — сказал он, осторожно проверяя подвижность, начиная с ног. И обнаружил, что шевелить может только головой.
— Ну-ну, юноша, разве так ведут себя с незнакомой госпожой?
Он изобразил гримасой нечто, способное сойти за пожатие плечами:
— Значит, давай знакомиться.
— Почему бы и нет? Кое-где меня называют Кёной, а иногда иносказательно…
— …«Та, кто может», — на опережение выпалил Халлек и судорожно рассмеялся.
— Ну да. Чего тут такого смешного?
— Знаешь поговорку «На ловца и зверь бежит»? Я ведь чуть не рванул на юг, искать тебя в Сумеречном Подлесье.
— Как интересно… — протянула она. — И зачем же?
— Это долгая история. Лёжа, да ещё на пустой желудок рассказывать её неудобно.
— Уговорил, — Кёна дёрнула за верёвку, узел распался словно его и не было. Встав, Халлек обнаружил, что собеседница едва достаёт ему до плеча. Он развёл костерок, а пока вода закипала, порылся в запасах и нарезал всего того, чем можно перекусить в ожидании полноценного обеда.
Он начал он тот же самый рассказ, который уже поведал Фарону. И вкратце добавил, что произошло потом. Скрывать что-либо от такой сущности ему даже в голову не приходило, внешним видом он отнюдь не обманывался.
— Вот это да, — ахнула Кёна, слушавшая его не перебивая. — Я замечала разные странности в поведении животных, но списывала их на иные, естественные причины. О, котелок, — она ловко закинула в посудину вяленое мясо и сдвинула на край жара. — Пожалуй, Марита права. Я как раз хотела разобраться, что происходит. По своим причинам, но тем не менее.