— Возможно, она работает и в другую сторону. Я несколько дней был у них в плену, и не смог использовать подарок Мариты, — Халлек показал монетку. — Пришлось своим ходом выбираться.
— Опять верно. Я — часть силы этого мира. И несмотря на то, что остров находится в нём без малого тысячу лет, меня туда «не пускает». Вот такая разница между теорией и практикой.
— Но как они устроят высадку, если им целый месяц придётся болтаться в океане?
— Марита говорит, сами носферы способны сознательно на долгое время входить в состояние, похожее на спячку. Тогда их можно перевозить как обычный груз, в ящиках, — фыркнул Свальбард. — Будут просыпаться по очереди, да и все дела. Ещё она уверена, что они везут с собой некий предмет, Изермиль назвал его алтарём, но это скорее какой-то сложный механизм, который может испускать искусственное подобие «тени острова». В круге его действия чужаки будут чувствовать себя не столь хорошо, но приемлемо.
— А что за племена у них? — поинтересовалась Кэтлин. — Ты их с таким сомнением назвал.
— Наверное, правильно описать это как гильдии. Они объединены по ремёслам и способностям. И отдельно есть те, кто прошли перестройку тела, обретя разные боевые навыки.
— На торге в Белой Цитадели мы с одним таким и столкнулись. Потом увидели, что у него внутри. Как это называется… — Халлек покопался в памяти, — химера, вот.
— А женщины у них есть? — вновь спросила баронесса.
— Как же без них, — Свальбард кивнул. — Носферы, как бы это сказать, гораздо больше отличаются между собой, чем люди. Есть такие, которых без пристального взгляда легко спутать, а есть посмотришь и сразу понимаешь — чужак. Те женщины, которых видели Марита и Изермиль, похожи на невысоких северянок. Светлая кожа, крепко и соразмерно сложены. Только волосы сплошь тёмные, от гнедого до чёрного. А уж что там у них внутри, кто знает. Силой тоже не обделены. В среднем, ты, — он посмотрел на Халлека, — с ними справишься с трудом. Поэтому уверен, среди тех кто сейчас на кораблях, их хватает.
Нордхеймец облокотился на зуб стены.
— Значит, месяц. Высадятся на юге, в протекторатах Весталии. И наверняка почти одновременно по всей империи начнётся что-нибудь непотребное. Сил перехватить и обезвредить не хватит, нельзя быть одновременно везде. А если ещё Сусасса полезет…
— Поэтому я прихватил с собой вот это.
Он извлёк прямо из воздуха Ледяную корону — тонкий венец из сияющего белого металла, как если бы платина превратилась в лёд, а потом из неё отковали обруч, похожий на замкнутую ветку с пятью незамысловатыми листиками. Сапфир на очелье переливался тёмными сине-серебристыми искрами.
— А другие?
— Пока их некому вручить, — твёрдо ответил Свальбард.
Низа вернулась к ним спустя час после разговора о создании защиты, исписав замысловатыми символами и закорючками несколько листов. Размахивая ими, она бросилась к Кэтлин, подхватила её из кресла, где та отдыхала после обеда, и закружила в объятиях.
— Прекрасная мысль, девочка! Я рассчитала плетение, всё получается проще, чем можно было бы подумать.
Она отпустила баронессу и сама шмякнулась в большое мягкое кресло по соседству.
— Мне будут нужны какие-нибудь новые металлические предметы, небольшие. Очень хорошо, если с парой-тройкой огранённых камней. Любых.
— Совсем новые?
— Чем новее, тем лучше.
— Тогда можно слетать к моим родителям. У матери наверняка найдётся что-нибудь подходящее. Двигаем?
— Давай.
— Только оденьтесь, там ещё холоднее.
Халлек, дождавшись, когда его спутницы нарядятся в шубки и тёплые сапоги, достал монетку. Комната дёрнулась, исказилась причудливым вихрем, дохнуло морозцем, и через мгновение сколь неуловимо короткое, столь же безмерно длинное, они оказались шагов за сто перед посёлком клана Медведя, возле дороги. Немногочисленные земляки вождя, которые заметили их появление, почти не удивились. Низа спросила сама себя, чего здесь больше, сдержанности, обычно приписываемой жителям Нордхейма, или привычности к регулярным непоняткам вокруг Халлека?
Дома была только Мэйв и самая младшая сестра, Ингвиль. Отец Халлека ушёл с Бёрге и Эсхильд проверять приливные ловушки.