— Да, конечно, когда деньги есть, то это несложно. Но как вы сделаете, что Ат-Чанара арестуют? — спросил удивлённый Василий.
— Ну, это уж мои заботы. Как, кстати, ты проник сюда? Перелез через стену?
— Вот ещё, зачем лазить, когда можно просто дать пешкек — подарок — часовому и он спокойно пропустит тебя в заднюю калитку, — мы же в Хиве живём, а здесь за деньги не то что в тюрьму, можно даже к самому хану во дворец пролезть и украсть у него его любимую чалму. О жёнах я и не говорю, он их давно уж совсем не бережёт, — подмигнул насмешливо Василий.
— Хорошо, вот тебе деньги и действуй, как я сказал, но только, бога ради, не воруй у хана ни жён, ни головных уборов, не надо, — улыбаясь, простился с находчивым юношей Николай.
Тот весело хмыкнул себе под нос и исчез в темноте. А Муравьёв пошёл спать. Утром же он сел у стены, за которой сидел ханский шпион, и медленно, с расстановкой, чтобы тот успевал записывать, стал говорить с удивлённым своим переводчиком.
— Знаешь, Петрович, этот старый негодяй Ат-Чанар предложил мне подлую сделку. Он хочет, чтобы я отдал ему все подарки, которые предназначаются великому и справедливому властелину Востока, Мухаммед-Рахим-хану, а бумаги от Ермолова бы просто сжёг. За это он устроит наш побег из Иль-Гельды. А потом его люди проведут меня через Каракумы.
Петрович вытаращил глаза на Николая и, качая круглой, плохо выбритой головой в зелёной тюбетейке, произнёс своё извечное:
— Ох, люди! Ох, люди! — Помолчал и добавил: — Господи, какой же негодяй этот Ат-Чанар. Ведь его самого и его сына хан так любит, а он же беспардонно и подло предаёт и грабит своего благодетеля, великого и могущественного, обожаемого всеми нами хана, Мухаммеда-Рахима.
Николай одобрительно кивнул и поднял большой палец вверх.
— И к тому же, как мне стало известно, этот подлый Ат-Чанар принимает в своём доме персидского лазутчика Сулейман-хана и английского шпиона майора Бартона, которые пробрались в Хиву с целью поддержать раздуваемый здесь персами и бухарским эмиром заговор против нашего любимого Мухаммед-Рахим-хана. Эх, как бы предупредить могущественного хивинского хана и указать ему, что подлые лазутчики скрываются у него в караван-сарае, что у крытого рынка Палван-дерваза. О, если бы великий Мухаммед-Рахим-хан принял меня, то я бы смог его убедить, что и сардарь Ермолов, и сам наш белый царь желают ему только добра и готовы поддержать его в борьбе с этими подлыми персами, англичанами и вероломными бухарцами, которые спят и видят, чтобы присоединить к себе такие чудесные и плодородные хивинские земли.
— Ох, люди! Ох, люди! — сокрушённо закивал Петрович и хитро взглянул на капитана.
Они встали и не спеша вышли во двор. А сидящий за стеной ханский человек оторвал ухо от подслушивающего отверстия в стене, перечёл записи и бегом выбежал из душной комнатёнки, где томился дни и ночи напролёт. Наконец-то он выудил важные сведения, хан будет очень доволен, ведь дело шло о государственной измене! Через несколько часов гонец спешно прискакал в Хиву, и хан с интересом выслушал, когда его секретарь прочитал ему разговор русских между собой. Крутые действия последовали незамедлительно. Ханские воины из его личной гвардии бесцеремонно и решительно вломились к Ат-Чанару и с помощью услужливого молодого слуги быстро нашли компрометирующие отца ханского любимца бумаги и огромную сумму денег и драгоценностей в тайном хранилище под землёй. А в это же время в караван-сарае шла отчаянная схватка между Сулейман-ханом и хивинскими воинами. Майор Бартон тем временем, не оказывая никакого сопротивления, сдался хивинским властям. Отчаянный же туркмен, убив трёх нападающих, удрал по крышам тесно стоявших в Ичан-кале домов.
Кода хану доложили о результатах операции, он был вне себя от бешенства. Оказывается, всё, о чём говорили эти русские, подтвердилось. Отец его любимца замешан в самую подлую измену! Мухаммед-Рахим-хан взял нити расследования дела в свои могучие руки. А это он делать умел. Ат-Чанар продержался на дыбе всего десять минут, а потом заговорил. Очевидно стало, что это ненавистные персы баламутили, как всегда, воду. Они хотели во что бы то ни стало прикончить русского посла, а ответственность за убийство взвалить на хивинского хана. Хозяин Хивы подумал, мрачно глядя на подвешенного к потолку подземелья голого, худого как скелет Ат-Чанара, и приказал отрубить ему голову и выставить её на базаре в назидание всем.