Русский посол поклонился, не снимая шапки. Стоящий справа от хана мулла громким гнусавым голосом затянул молитву.
— Да сохранит Аллах ханство сие для пользы и славы великого хана! — закончил он и отступил, пятясь вглубь юрты.
— Хош гелюбсен, посланец! — приветствовал посла Мухаммед-Рахим несколько не соответствующим его громадной туше высоким, с хрипотцой голосом. — Зачем ты приехал и какую ты просьбу имеешь до меня?
Николай хорошо понимал хана, но говорил через переводчика. Петрович, одетый по этому случаю в чистый зелёный халат и новую, расшитую серебром тюбетейку, бегло переводил речь русского посла:
— Счастливой Российской империи главнокомандующий над землями, лежащими между Чёрным и Каспийскими морями, имеющий во владении своём Тифлис, Ганжу, Грузию, Карабах… — Армянин, как голосистый соловей, чуть закинув назад свою круглую большую голову и выпучив от удовольствия глаза, перечислял закавказские ханства, княжества и области, подвластные русским, расположенные в опасной близости от Хивинского ханства.
То, что это была не простая формальность, можно было определить по лицу хана, внимательно вслушивающегося в перечисление географических названий. И чем дольше оно длилось, тем серьёзней становилось его лицо.
— …и Сальян, — закончил перечисление гордый Петрович, переживающий пик своей карьеры (ещё бы, он переводил самому хану хивинскому!), глотнул в свои лёгкие ещё побольше воздуха и продолжил звонко, — все крепости и области, отнятые силой оружия у каджаров (племени, из которого происходили персидские шахи), послал меня к вашему высокостепенству для изъявления вам почтения своего и вручения вам письма, в счастливое время писанного.
— Я читал письмо его, — величественно кивнул хан.
— Главнокомандующий также поручил мне доставить и подарки, что я несколько дней назад исполнил. Я имею также приказание доложить вам о некоторых вещах изустно, — продолжил Муравьёв.
— Я слушаю.
— Сардарь Кавказа генерал Ермолов, желая вступить в тесную дружбу с вашим высокостепенством, хочет войти в частные сношения с вами. Для сего поставить на твёрдую почву торговлю между нашими народами. Он предлагает торговать через Красноводскую пристань на берегу Каспийского моря. Туда путь и короче, и безопаснее для караванов купцов, чем через Мангышлак.
Хан невозмутимо ответил, хитро поблескивая прищуренными глазами:
— Конечно, через Мангышлак в Астрахань далековато идти верблюдам, но это окупается сторицей. Ведь народ мангышлацкий мне верен, а вот большая часть прибрежных туркменов, живущих поближе к персам, служат каджарам. Они и будут грабить наши караваны. Нет, я против этих нововведений.
Мухаммед-Рахим явно не хотел проложить Ермолову торную дорожку через Каракумы к своим владениям.
— Когда вы вступите в дружественные отношения с нами, то прибрежные туркмены, готовые нам повиноваться, будут вашими же слугами, — настаивал Муравьёв. — Неприятели ваши будут и нашими врагами, и мы будем готовы оказать вам всякую помощь и порохом, и свинцом, и даже подарить вам орудия.
«Что-то последнее время на меня прямо сыпятся, как из рога изобилия, подарки, — подумал, ехидно про себя посмеиваясь, хан. — И англичане, и русские прямо горят желанием осчастливить меня, всучив свои пушки и прислав заодно своих нахальных советников».
Но вслух произнёс другое:
— Порох у меня есть, свинца довольно, да и пушки у меня имеются, ты же видел.
Николай опустил глаза, чтобы не выдать насмешливым взглядом своих истинных мыслей.
— Слава оружия вашего всем известна, — проговорил настойчивый капитан, — но что же отвечать мне нашему главнокомандующему? Он поручил мне просить у вас хорошего доверенного человека, дабы угостить его и чтобы он вернулся доложить вам сам о благорасположении сардаря Кавказа. По возвращении же моём я буду тотчас же отправлен для донесения государю императору о приёме, оказанном мне здесь, и об ответе, данном вашим высокостепенством.