– Не беспокойся об этих фанатиках, любовь моя.
– Адель не волновалась, и посмотри, что с ней случилось, – мрачно напомнила она ему о своей самой близкой подруге, переехавшей в Лондон, рядом с обгоревшим трупом которой Софи плакала прошлой весной.
Впрочем, ему не нужно было напоминать. Той ночью, охваченная необузданной яростью, Софи разрушила целое аббатство, виновное в смерти Адель, включая его обитателей, одним движением руки. За все годы своего пребывания на этой земле Элайджа никогда не видел подобной силы. Это казалось одновременно и невероятным, и пугающим.
Дабы слишком много свидетелей не подтвердило причастность Софи к резне, он был вынужден немедля вывезти оттуда ее изнуренное тело. Однако последние сообщения, полученные из-за границы, вызывали тревогу. Гильдия Заклинателей знала, что за резней стоит Софи, и требовала сурового наказания за ее подстрекательство к мятежу.
Тем временем люди охотились за ведьмой с волосами цвета дьявольского пламени. Уже четыре жертвы, соответствовавшие этому описанию, погибли за ее преступление.
Элайджа не мог винить Софи за то, что она отомстила за гибель Адель. Они росли вместе, еще девчонками бегали по узким улочкам Парижа в перерыве между уроками, а в юношестве ночами напролет танцевали на площадях, очаровывая мужчин своей соблазнительной красотой и неукротимым нравом. Сердце Софи было пылким, а ее верность – вечной. К сожалению, когда ее ранили, она отдалась эмоциям, поглотившим потребность в самосохранении.
Элайджа вздохнул.
– Адель была неосторожна. Кроме того, я никогда не позволю причинить тебе вред.
– А что со временем? Его ты тоже остановишь? – Софи знала, куда ударить, чтобы причинить самую острую боль. – Безумие взывает ко мне даже сейчас, в этот самый момент. Не знаю, сколько еще я смогу не отвечать на его зов.
Элайджа вздрогнул, опустив взгляд на величественный дуб, растущий в саду во дворе, – его уже тронуло дыхание осени, и скудный ветерок шелестел золотыми листьями. В воздухе уже чувствовался ледяной поцелуй зимы. Она прибудет через две недели, лишит дерево красоты, а земле принесет покой. Софи презирала этот долгий и унылый период, но Элайджа находил некое утешение в видимом течении времени.
Под этим лиственным навесом должно было быть место погребения Софи, если их судьба не изменится, хотя Элайджа предпочитал склеп под часовней, где ему удалось бы лучше охранять ее останки.
Проживет ли она до первого снегопада?
Элайджа находил непостижимым то, что эта женщина, которой не исполнилось и тридцати лет, с сияющим молодым лицом и юношеским задором, текущим по венам, скоро выскользнет из его рук. Однако он знал, что безумие, о котором она говорила, было правдой. Много лет назад Элайджа видел, как оно овладело другой такой же, как она, оставив лишь пустую бормочущую оболочку могущественного элементаля, коим она когда-то была, с белыми, как мел, редкими волосами, стеклянным взором и неспособностью творить магию. Она провела свои дни как узница Гильдии, выкрикивая бессмысленные фразы, которые летописцы назвали пророчествами.
Хотя он и не желал этого признавать, Элайджа уже начал замечать в Софи тревожные признаки: апатичные взгляды, перепады настроения, бессвязные заклинания, непреднамеренно срывавшиеся с ее языка. Он не мог вынести того, что Софи превращалась лишь в тень той яркой женщины, которую он обожал.
Конечно, она не позволит этому случиться.
Какой-то мужчина, спотыкаясь, вывалился из таверны и пьяной кучей рухнул на землю прямо на пути двух ломовых лошадей. Глаза Элайджи расширились: мысль о том, что он увидит, как кого-то затопчут до смерти, подняла ему настроение. По крайней мере, сегодня проблемы этого человека могли посоперничать с его собственными. Элайджа в предвкушении схватился за каменный выступ, наблюдая, как лошади плетутся к обмякшему телу человека, за несколько секунд до того, как раздавят его голову, точно спелую дыню. В последний момент двое мужчин схватили пьяницу за пятки и потащили в безопасное место. А лошади галопом умчались в ночь.
Да будут прокляты эти чертовы добрые самаритяне.
Элайджа осматривал улицы в поисках другого человека, попавшего в более тяжелое положение, чем его собственное, зная, что шансы невелики. Его внимание остановилось на молодой паре посреди любовной ссоры, которая быстро переросла от криков и яростных жестов к стремительному удару коленом в пах мужчины. Растущая толпа зрителей разразилась смехом, когда молодой человек согнулся, корчась от боли. Несмотря на свое горькое настроение, Элайджа усмехнулся.