Духовная жажда усиливала и умственные запросы Федотова, которые никак не могли удовлетворяться переводами романов с французского и немецкого. Наш мыслитель выступает одним из инициаторов создания и редактором-издателем журнала «Свободные голоса», где его голос — ведущий. Но выпустить удалось только один номер (1918, № 1). Появляется несколько статей Федотова по истории средневековой культуры.(1) Наконец, в серии «Образы человечества» выходит очень талантливо написанная брошюра об Абеляре (2) — первая и последняя в России монография Федотова. Но уже статья «Утопия Данте» не была пропущена. Русскому мыслителю, привыкшему к приволью и благородству старой культуры, становится трудно дышать в ином воздухе. Федотов так и не нашел места в Советской России. Мучительно
________________________
1 Федотов Г. П. Боги подземелья: О культуре гробниц в меровингской Галии // Россия и Запад. Пг., 1923., № 1. С. 11-35; Он же. К истории средневековых культов // Анналы. Пг„ М„ 1923., № 2. С. 273-278; О н ж е. Чудо освобождения // Сборник статей в честь Н. И. Кареева. Л., 1925. С. 72-89; Он же. Феодальный быт в хронике Ламберта Ардского // Средневековый быт. Л. 1925. С. 7-49.
2 Федотов Г. П. Абеляр. Пг., 1924.
==9
созревает решение покинуть родину. В те годы ненадолго открывается возможность выезжать за границу без командировок, рекомендаций, поручительств и прочих препятствий. От университета Федотов отошел, и никакие внешние связи и обязательства его уже не удерживали. Но будущее за пределами России было очень неопределенным и мало обнадеживающим. Однако предостережения о материальных трудностях Федотова не могли остановить. Выезд отяжелялся тем, что друзья по кружку А. А. Мейера не поддерживали его в этом намерении: «Торчи, где воткнут»(1). Все же в 1925 году Федотов уезжает за границу, волею судьбы избежав трагической участи своих товарищей и самого Мейера. Один из членов «братства» оказался доносчиком, и в 1929 году оно было разгромлено. Членов кружка судили по делу организации «Воскресение», к которому привлекли около ста человек. Ни «просоциалистические» настроения, ни политическая «лояльность» кружка не повлияли на приговор. Мейер был приговорен к расстрелу. Только благодаря заступничеству его друга, большевика Енукидзе, впоследствии расстрелянного, расстрел заменили десятью годами Соловков и Беломорканалом. Большинство других членов умерло на каторге или исчезло в лагерях.
Федотову при помощи друга И. М. Гревса профессора Фердинанда Лота удалось получить французскую визу. Свой отъезд Федотов мотивировал желанием заниматься средневековой историей в библиотеках Европы. И в начале сентября 1925 года на пароходе, идущем на Штеттин, он навсегда покидает Россию. Мы можем понять Федотова и должны видеть, что мыслитель был обречен на культурную смерть, если не на смерть физическую, именно тогда, когда он достиг своего творческого акмэ, когда выстраданные убеждения впервые отливались в четкие формы, требовали слова — свободного слова.
Около месяца Федотов работает в библиотеках Берлина, пользуясь гостеприимством своего друга С. И. Штейна, и затем надолго поселяется в Париже. Русскому ученому-медиевисту нелегко было вписаться в научную жизнь Франции. Нелегко ему было войти и в эмигрантскую жизнь, о которой он имея очень смутное представление. Федотов ехал в Париж с надеждой зарабатывать переводами и с мечтой работать над историей меровингской церкви, предполагая напечатать уже законченные статьи во французских исторических журналах. Однако уже в первую парижскую зиму действительность продиктовала Федотову свои требования. Избыток медиевистов во Франции не оставлял никакой надежды не только занять место в университете, но и печататься в единственном французском историческом журнале. После отъезда Федотова в России еще шесть месяцев оставалась его жена, через которую сохранялись кое-какие старые связи с «нэповскими» издателями. Но скоро и сами издатели оказались в ссылке. Федотов вынужден был искать источник средств к существованию. Литературный дар открыл ему дорогу в публицистику и двери редакций эмигрантских журналов. Выбирать Федотову не приходилось. Политических связей у него не было, и он был никому не известен. Дебют русского историка на поприще свободной публицистики состоялся в 1926 году на страницах евразийского журнала «Версты». Идейно евразийцы являлись чуждой Федотову группировкой, но он лично с ними сошелся в доме В. Э. Сеземана. С этого времени Федотов начал активно печатать статьи по вопросам истории, культуры, религии, философии, искусства в русских эмигрантских журналах («Версты», «Современные записки», «Путь», «Новый Град», «Живое Предание», «Числа», «Новый журнал» и других), а также с 1928 года в английских, французских и немецких периодических изданиях.