— Вот тогда заживем!
— Можа, и работать-то по два часа в день придется.
— Эх-ба!
В текст чтения через небольшие промежутки вкраплены диаграммы, картины, рисунки, карикатуры, подающиеся на экран посредством волшебного фонаря […]
Читаются последние известия […]
Кончилось. Вместе с клубами пара из дверей столовой выкатываются разгоряченные люди. На ходу застегиваются, подпоясываются, надвигают глубже шапки […]
Обмениваются впечатлениями. Говорят несуразно и нескладно — без привычки-то.
— Оно, лестричество-то и в крестьянстве подмога.
— Молись Богу, ложись спать! […]
А на другой день в редакционном ящике в столовке десятки писем, написанных коряво, неумело, но от души.
За «Устный Гудок» спасибо говорят 8.
После того, как Кочкурова выселили из гостиницы, кров ему предоставили в общежитии Пролеткульта.
Пролеткульт со своими студиями располагался близ Арбатской площади в здании своеобразной архитектуры; этот дом известен москвичам как особняк фабрикантов Морозовых. Среди разных студий Пролеткульта — театральной, художественной, музыкальной — самой многочисленной была литературная студия.
«Начинающих авторов — рабочих, красноармейцев — обучали в ней технике стихосложения, истории и теории литературы. Здесь регулярно проводились поэтические вчера, встречи, литературные собеседования.
Некоторые из поэтов подолгу жили в подсобных помещениях морозовского особняка» 9.
У Николая Кочкурова знакомство с Пролеткультом было давним. В общежитии он сразу стал своим, организовал коммуну из пролеткультовцев, о которой сообщал в одном письме: «Живем шикарно».
«Зима 1921 года. Пустынный, темный Кузнецкий мост, — вспоминал Анатолий Глебов, — мы идем с Артемом часов в десять вечера вниз, к Петровке. Редкие, спешащие прохожие. Снег, метель. Артем уезжает в Поволжье, где свирепствует голод, и уговаривает меня ехать с ним. Но у меня в кармане уже лежит назначение в Турцию…» 10
В голодной Самаре интеллигенция пыталась спасти жителей от отчаяния, одичания в нечеловеческих условиях. В бывшем кинотеатре «Олимп», ставшим клубом имени Карла Маркса, Пролеткультом устраивались бесплатные вечера для населения. Члены ЛИТО (Литературное объединение) читали доклады о творчестве Лермонтова, Горького и других писателей. Давались небольшие концерты. Балетная студия объявила набор детей и подростков — с 8 до 18 лет.
На Трубочном заводе имелась музыкально-вокальная студия с секциями фортепиано, скрипки, виолончели, хорового пения.
Николай Кочкуров занялся пропагандой устной газеты — его привлекала возможность знакомить с основными вопросами «текущего момента» даже неграмотных. В самарских газетах он напечатал статьи «Примерное содержание устной газеты», «Устная газета в деревне», «Что такое устная газета?» «Типы устных газет» 11. 13 февраля в театре «Триумф» перед спектаклем была «прочитана» устная газета.
Кочкуров давал практические советы, как проводить встречи с «читателями» — от простых читок газетных статей до театрализованных сопровождений некоторых материалов.
Самарские власти прониклись сознанием важности организации «устной газеты». При Трубочном заводе из наиболее грамотных и сознательных рабочих была создана группа чтецов газет, а городская партийная организация мобилизовала 25 человек учиться новому делу (между прочим и правильной дикции).
Вернувшись в Москву, Кочкуров продолжал сотрудничать в «Гудке»[14].
Старейший журналист Лев Менделевич Гурвич, несмотря на свой весьма почтенный возраст, охотно и много рассказывал о своей молодости:
«В 1921–1922 годах при МК комсомола существовала газета „Юношеская правда“. Она выходила нерегулярно, в зависимости от наличия бумаги и продуктов, которые нам удалось достать для типографских работников. Своей типографии не было, газета печаталась в разных местах и даже… в Таганской тюрьме. Тюрьма, оборудованная по американскому образцу, имела и типографию.
В „Юношеской правде“ не было четкого распределения обязанностей, каждый делал, что требовалось в данный момент.
В октябре-ноябре [1921] в газете работал и Николай Кочкуров» 12.
О «Юношеской правде» вспоминает и Марк Колосов:
«В нашей московской молодежной газете не было ни одного штатного сотрудника. Делали ее в общественном порядке комсомольцы-журналисты, работавшие в „Правде“, „Известиях“, в „Труде“. Оформляли студенты Вхутемаса Пророков и Кукрыниксы. В литературном отделе публиковали свои первые произведения Безыменский, Жаров, Шолохов, Веселый, Рахилло, Лагин, Шубин» 13.
14
Сохранилось удостоверение журналиста Кочкурова, выданное в начале мая 1921 года редакцией газеты «Гудок».