Я стал обрабатывать мою коллекцию ископаемых кораллов, уточнять их определения. Я планировал взять ее с собой в Новосибирск, чтобы показать опытному специалисту в Академгородке, изучающему эту же группу кораллов, собранных в палеозойских отложениях Урала и Сибири.
Тут случились выборы в Верховный Совет, и я был назначен агитатором. К тому времени нам уже с полгода обещали квартиру, однако ее перехватил шустрый и не очень порядочный профсоюзный деятель. В знак протеста я не только не агитировал избирателей, но и сам не пошел на выборы. ЧП областного масштаба! Меня вызвали сначала на профсоюзное собрание нашего отдела, а затем — на собрание всего коллектива Управления. Песочили долго, но не зло. Часть выступающих готова была меня признать чуть не поборником империализма. Другая — напирала на мои товарищеские и профессиональные качества. Решение — вынести мне общественное порицание было принято единогласно. Почти все довольные благополучным исходом разошлись по своим кабинетам. Я сел на подоконник перекурить, соображая, что плакала моя учеба в университете. Однако собрание оказалось формальностью. Его провели для наглядности, чтобы другим было не повадно совершать подобные выходки и чтобы поставить галочку в отчетных документах профкома. На следующий день меня вызвали в местком и сообщили, что перед учебой мне надо отдохнуть, поэтому я должен срочно готовить документы для льготной поездки в Болгарию. Это было решение свыше и дело уже крутилось почти три недели. Через неделю я летел в Москву за паспортом, чтобы потом через Одессу отправиться в Болгарию — в Варну на Солнечный Берег.
* * *
Мои московские приятели давно собирались поехать к родственникам в Одессу на своем Москвиче. Они уговорили меня не ехать на поезде, а поехать с ними, заодно посмотреть страну и сэкономить кругленькую сумму денег, которая бы очень пригодилась хоть в Одессе, хоть в Болгарии. Наши десятки в то время охотно меняли на болгарские левы. Машин на трассе тогда было совсем мало, особенно после Тульской области, поэтому ехали быстро. Первую остановку мы сделали в Брянске. По Украине вдоль всей дороги продавались полные корзины и ведра с фруктами по баснословно низким ценам. В Киеве мы остановились на день. Днепр с величавыми мостами, храмы Киева и особенно Печорская лавра произвели на моих приятелей глубокое впечатление. Оставались еще более пятисот километров до Одессы, чтобы не насиловать «Москвичок» и водителя, мы решили остаток пути разделить на две части — чуть больше на первый день и меньше — на другой. Машина весело катилась по хорошей дороге. Обедали на ходу вкусным жирным молоком и горячими пампушками. После обеда прошел небольшой дождь. Слева нас стала обходить голубая «Волга», наш водитель чуть принял вправо. На мокрой дороге «Москвич» немного занесло. Вместо того чтобы, не меняя скорости, слегка довернуть руль в сторону заноса и потом, добавив газа, вывести его на прямой путь, он нажал на тормоз. Нас сильно занесло, развернуло и понесло под откос. Полотно дороги было поднято метров на шесть–восемь. Мы, набирая скорость, неслись на встречу бетонной высоковольтной опоре. Остановил нас камень, оказавшийся под двигателем «Москвича». До опоры осталось сантиметров десять. Водителя придавило к рулю, я всей массой влип в ветровое стекло. Маша, падая с сиденья, вывихнула руку. Ехавший за нами «ЗИЛ» дотащил нас до ближайшей автостанции, где была авторемонтная мастерская. Поскольку работы предстояло на два–три дня, а у меня в запасе был только один день, распрощавшись с приятелями и пожелав им удачи, я поехал в Одессу на попутных машинах. Меня с приличным кожаным чемоданом, но в измазанной глиной одежде и с окровавленной в синяках рожей все водители брали охотно, чтобы, видимо, выслушать, как я дошел до такой жизни.