Руководство вьетнамского института обратилось ко мне с просьбой помочь им в деле выращивания кораллов. В экспериментах в аквариуме у них вроде бы получалось выращивать небольшие колонии кораллов, а в природе на рифе они большей частью погибали или очень плохо росли. По приезду во Вьетнам я попросил, чтобы мне предоставили водолазное оборудовании и лодку, и поехал смотреть институтские установки с кораллами на рифе. Многие вьетнамские рифы находятся в мелководных бухтах с заиленным дном. При сильных штормах и тайфунах ил поднимается в толщу воды и может осаждаться на кораллы, которые не всегда способны избавиться от сильного заиливания. Все искусственно выращиваемые кораллы располагались в бетонных стаканчиках непосредственно на илистом дне, при этом многие из них находились вблизи погибших или больных колоний, которые были переполнены микроводорослями и микробами, смертельно подавляющими молодые, ослабленные или поврежденные кораллы. Все искусственно посаженные кораллы были повреждены во время посадки, так как их небольшие кусочки отламывались от колоний, а потом высаживались в стаканчики на поверхности. Я сообщил директору института и моим коллегам о своих наблюдениях и предложил выращивать кораллы другим способом, чтобы получить данные для успешного выращивания кораллов.
До того как выехать по этому приглашению во Вьетнам, я изучил в Интернете все мировые сведения об искусственном выращивании кораллов. Наиболее результативными были два метода: выращивание фрагментов на полусферических водоустойчивых бетонных сооружениях и на прямоугольных рамочных конструкциях. Первый способ был очень затратным: дорогой бетон, два–три водолаза для сбора кораллов, четыре–шесть рабочих, которые должны сажать фрагменты, кроме того, нужен был катер с подъемным краном, чтобы опускать бетонные сооружения под воду. Я решил воспользоваться рамочной металлической конструкцией, а фрагменты кораллов крепить не бетоном, а медным проводом в пластмассовой оплетке на расстоянии пяти–десяти сантиметров от каркаса установки. Установка была поднята на полметра над дном. Самое главное, что при этом я решил не поднимать кораллы на поверхность, а, поместив каждый из них в отдельный полиэтиленовый пакет, перенести к экспериментальной установке и закрепить, чтобы они не касались каркаса и друг друга. Таким образом, пересаживаемые кораллы испытывали минимальные стресс и повреждение. Мы со вторым водолазом вместо положенного дня работы завершили всю операцию за сорок минут. Через неделю, а потом спустя месяц я проверил свой «огород». Все кораллы прижились и начали расти. Прошел год с начала эксперимента. Я был удивлен и очень обрадован полученным результатом: мои кораллы в два–три раза увеличили количество новых ветвей и общие размеры колоний. Погибла лишь одна колония, у нее ослабло крепление, и она прислонилась вплотную к ржавому каркасу установки. При этом вблизи нее погибла природная колония, что также могло способствовать гибели экспериментального коралла.
Я с удовольствием доложил о полученных результатах и показал выращенную мной колонию. Было принято решение — продолжить эксперимент с большим количество разновидностей кораллов. По моему заказу и чертежу сделали из пластмассовых водопроводных труб в два раза большую по размеру установку. Мы с помощником прикрепили на нее в три раза больше фрагментов кораллов разных видов и размеров. Результат был таким же успешным как полтора года до этого. Кораллы с первой установки увеличили число ветвей в десять раз, они прикрепились к каркасу установки, как это делают кораллы в естественных природных условиях. Основные выводы эксперимента сводились к следующему: искусственные кораллы растут тем успешнее и быстрее, чем успешнее делают это их родители, чем крупнее фрагмент, тем меньше шансов его гибели, посаженные весной фрагменты растут успешнее, выращивать кораллы надо, поднимая установку над дном. Применяя такой способ, можно выращивать кораллы для восстановления разнообразия как на месте, так и перенося их на другие рифы. Также возможно выращивание кораллов на плантациях для последующей их продажи туристам и коллекционерам.
В начале 1995 года мне пришел большой пакет из Америки. В нем сообщалось, что я являюсь кандидатом для избрания в Нью–Йоркскую академию наук. Письмо сопровождалось просьбой как можно полнее заполнить прилагаемую анкету. Анкета из четырех страниц касалась практически всех сторон моей жизни, включая родителей, жен и детей. Я ради любопытства заполнил анкету и отправил ее в Штаты. В июне пришел еще более толстый красочный пакет. В нем в специальной папке лежал диплом, который свидетельствовал, что доктор Я. И. Рахманов избран действительным членом Нью–Йоркской Академии Наук. К диплому прилагались письмо, сообщавшее, какими льготами я могу пользоваться на территории США, и с десяток сертификатов для использования этих льгот. Спустя три года (прошло ровно четверть века после окончания университета) меня избрали действительным членом Российской экологической академии.