Очень хорошо это понимали англичане и другие европейцы, заселившие Северную и Южную Америки. Создав минимальное хозяйство и население, они решительно отделялись от материнских империй с помощью оружия, пропаганды и собственного государственного проекта. Им нужны были свои страны – при всем культурном родстве с породившими их государствами.
Попытки осовременить сегодня спор «западников» и «славянофилов» нелепы вдвойне по следующей причине.
Очевидно, что мы, реализуя свой цивилизационный проект, сумели раньше других европейцев обнаружить ключевую проблему новейшей европейской истории. Мы гораздо раньше наших соперников пережили религиозный кризис доминирующей христианской веры, причем в самой острой форме. Мы на собственном опыте познали, что такое полная и окончательная замена веры в Бога верой в ту или иную социальную конструкцию, что такое отказ от критического мышления, отказ от постоянного проектирования и перепроектирования систем организации жизни и деятельности. Мы уже знаем, что такой отказ приводит, в свою очередь, к быстрому вырождению человека, государства и общества, к поражению в борьбе за историческое существование. У нас есть опыт исторического летального исхода – смерть СССР. Следование этому сценарию будет означать и смерть России.
У американцев есть поговорка: ты умри сегодня, а я завтра. По сути, Запад – и в первую очередь США – играют именно в эту игру. Они пытаются максимально оттянуть свою кончину, избежать того, что однажды довелось пережить нам. Соответственно, у нас больше шансов раньше западных европейцев вернуться на путь Откровения (понимания и мышления), на путь раскрытия Божьего замысла о мире и сотворения мира, то есть вернуться в Историю.
Глава 2
Наша история
У изначального европейского принципа мышления и самоопределения нет материальных пределов. Путь к Богу не имеет конца. Но все наши мысли и действия, все государства, все вещи, все жизни, все смыслы, все знания и представления, все ценности имеют и начало, и конец. Они (и мы) должны рождаться (происходить) и умирать (разрушаться).
Это и есть история. Она освещена внутренним светом нашего понимания себя, мира, Бога. История состоит не из вещей, а из событий, т. е. из изменений самого существования, из проявлений воли и представлений, из того, что имеет смысл и значение. Историю нельзя разделить на части, как вещь. И нет смысла говорить об истории вещи. История, как и Бог, одна – в качестве принципа и рамки самоопределения, мышления, воли.
«Своя» история, история человека – это его участие в единой истории культуры, мышления, цивилизации, это его связи с ними и их изменение, это то, как он видит и понимает историю в целом, понимая и определяя самого себя. Глупо думать об истории России, истории русской цивилизации (то есть истории русских европейцев), как о том, что происходило на ее территории, да еще и в сегодняшних границах. Границы, как известно, периодически меняются. Польша длительное (историческое) время входила в состав Российского государства. Является ли ее история частью истории России? Такое направление мысли бесперспективно, да и поляки обидятся. История России (или для России), – это история всего, что составляет Россию, всего, что определяет ее прошлое, настоящее и будущее, история всех влияний и вкладов мира в Россию и всех влияний и вкладов России в мир.
Словом, история России – это мировая история, приводящая к России и освоенная (присвоенная) Россией. История России – это сфокусированная в России История мира. Такой истории России у нас пока не написано.
Мы, например, не понимаем (и просто не знаем) исторического процесса возвышения и тысячелетнего существования Византии (то есть христианской Римской империи, Восточной Римской империи) как прототипа и источника нашей собственной культуры и государственности, в свою очередь, принявшего историческую эстафету непосредственно у Великого Рима.
Мы не интересуемся источниками своей революции. Мы не понимаем, что это был экспорт в Россию английской революции (через Францию). У нас нет представлений о заложенных в нее (революцию) средств управления миром в целом и нами в частности, не говоря уже о самих механизмах, средствах и участниках экспорта.