Лиза. Я их не знаю.
Ангелина. Не верь им! Они страшные люди. Ты решишь к нему обернуться, а он отворачивается, он на тебя глядеть не желает!
Лиза. На вас?
Ангелина. И на меня!
Лиза. Кто же такой нашелся на свете?
Ангелина. Нашелся вот!
Лиза. Неужели Егор Архипович?
Ангелина (подозрительно). А ты откуда знаешь?
Лиза. Все же говорят — он жених ваш.
Ангелина. Жених?! Был, да весь вышел! Ты не верь им! Не верь! Никогда не верь! (Уходит в дом.)
Лиза (сначала медленно, затем все быстрее и радостнее). А я и не верю! Я и не верю. Не верю... Не верю... Не верю. (Закружилась, словно в танце.)
Действие третье
Все то же подворье Ангелины Куманец. Яркий солнечный полдень. Ничего не изменилось в самом дворе, только листья совсем позолотели. За столом сидят Султанова и Ангелина, возле них, опершись о стол, витийствует Сабля. В руке он держит проект строительства новых помещений фермы.
Сабля. Ты, Ангелина Ивановна, извини меня, просто не в настроении. Проект, можно сказать, вполне замечательный. Помещения вполне культурные... Вид красивый. Отвечает современности. Просто, удобно и рационально. (Несколько заискивая.) На крышу посадим символ — бронзовый индюшачий гребешок, пусть все вокруг видят, что здесь находится ферма передового бригадира Ангелины Ивановны Куманец!
Ангелина (сухо). Ни к чему все это. Излишества имеются. Петушки какие-то под крышей! К чему? Индейка — птица неприхотливая, выгульная... К чему ей хоромы?
Султанова. Ангелина права, ферму, конечно, надо подчистить, подремонтировать. Рухлядь всякую убрать. Но хоромы — ни к чему.
Сабля. Есть же средства на капитальное строительство, отпущены. Иностранцы будут приезжать. Просьбы поступают.
Султанова. Иностранцы пусть лучше смотрят, что для людей делается. Коттеджи новые. Детский сад. Дом культуры... Индейке все одно в коробе жариться.
Сабля. До короба она должна культурную жизнь провести. На блюде вкусней в этом случае выглядеть будет.
Султанова. Излишества ни к чему. За них, ты знаешь, что бывает.
Сабля (недовольно, Султановой). Всегда настроение хочешь снизить. Ладно, посмотрим, время есть. Тут еще одно письмишко имеется. Из Федеративной Республики Германии.
Ангелина (сердито). Что нужно?
Сабля. Просют тысячу индюшачьих яиц.
Ангелина. Не дам!
Сабля. Как так не дашь?
Ангелина. Не хочу укреплять экономику капиталистов!
Сабля. Так то ж опытное хозяйство просит... У них тоже имеются такие.
Ангелина. А што ж они с нами ограничивают торговлю?
Султанова. Какую торговлю?
Ангелина. А трубы?
Сабля. Какие трубы?
Ангелина. Металлические. Помните, договор нарушили?
Сабля. Так то ж их Америка прижала.
Ангелина. Они сами кого угодно готовы прижать. Нехай у Америки и просют.
Сабля. Для нашего хозяйства лестно. Европа все же.
Ангелина. Не буду укреплять капитализм! Не желаю способствовать!
Сабля. На индюшачьих яйцах капитализм не сильно укрепится.
Ангелина. Они их выведут, потом с трудящихся прибыль будут получать. Известное дело. Не дам!
Султанова. В данном случае, Ангелина, ты неправа. Это можно.
Ангелина. Сколько просют?
Сабля. Одну тысячу.
Ангелина. В крайнем случае — пятьсот.
Сабля. Что ты жмешься? Дадим тыщу, и пусть он подохнет, капитализм проклятый! Согласна?
Султанова. Тут можно согласиться.
Ангелина. Ладно, но похужей которые...
Сабля. Нет уж, самый первый сорт. Марка «Красного гребешка»!
Ангелина. Не согласна.
Султанова. Не упрямься, Ангелина.
Ангелина. Эх вы, соглашатели!
Входят Лиза и Даша. Обе в легких жакетах.
Сабля. Ну что, девочки, кончилась ваша практика?
Лиза. Кончилась. Спасибо вам.
Сабля. Это вы Ангелину Ивановну благодарите.
Лиза (Ангелине). Мы очень вам благодарны. Опыт ваш перенесем к нам в совхоз. Спасибо большое.
Даша. Всю жизнь будем вас помнить, Ангелина Ивановна!
Сабля. Ишь ты, понимаешь, как они перед тобой!