Его больше и отталкивать не нужно, отшатывается сам. Карие глаза напротив гораздо темнее чем обычно и уж точнее злей.
— Дура, — выплёвывает он, преодолевая расстояние до спальни, врываясь туда и знакомо уже ударяя дверью об косяк.
Дура, соглашаюсь я, входя в свою комнату и сползая на пол. Однозначно, дура, потому что мозгов уже не хватает, чтобы понять, что, чёрт возьми, происходит.
А вечер он мне всё же испортил… Скотина!
Глава 9
Будит меня вовсе не привычный Лизаветин ритуал с выдёргиванием подушки из-под головы и водружением на оную, а вибрация телефона. И хотя виновата в том, что не озаботилась с вечера включением режима «не беспокоить» я сама, дружелюбия голосу это не прибавляет. И в прозвучавшем «да?» кроется почти не завуалированный подтекст «а не пойти бы вам?».
— Прости, не подумал, что ты такая соня, — голос Ильи звучит несколько виновато. — Доброе утро.
— Доброе, — соглашаюсь я, разлепляя глаза и встречаясь взглядом с часами. — Ничего страшного, мне всё равно пора вставать. У подруги методы пробуждения куда более варварские, чем звонок с приятными пожеланиями.
— Значит, я прощён?
— Почти, — я чувствую, как начинаю непроизвольно улыбаться.
Сегодня он не такой серьёзный, что, несомненно, хороший знак. Как и сам факт звонка, вообще-то, но это осознаю не сразу, частично пребывая пока в объятиях Морфея.
— Может быть приглашение в кино сегодняшним вечером искупит оставшуюся часть моей вины? — флиртующим тоном уточняет он.
— Кино-о-о… И что же нынче дают в синематографе?
— «Город грехов»? Он как раз ещё не кончился, я уточнил на сайте.
Я бы с куда большим сходила на «Люси» (потому что это Скарлетт Йоханссон, вы видели её вообще?!), но если кавалер жаждет любоваться на чёрно-белые кадры Родригеса, так тому и быть. Тем более, кто вообще ходит с парнем в кинотеатр смотреть фильм? Я точно предпочту провести время интереснее, чем пялиться на экран.
— Отличная идея. Во сколько? Просто днём я гуляю с подругой и…
— Восемь устроит?
— Да, замечательно, как раз успеем обсудить все животрепещущие вопросы.
— И меня?
— Тебя — в первую очередь, — под довольный смешок признаюсь я.
Интересно, он был бы так доволен, зная, кто вторая «тема дня»? Ой, сомневаюсь…
Из спальни по направлению к ванной я выползаю одновременно со звуком дверного звонка. Впрочем, будь это не так, всё равно бы его не услышала. Но открыть не успеваю — Котов опережает буквально на несколько секунд, впуская свежую и пышущую энтузиазмом Лизавету.
— А Лёник где?
— Сейчас машину перепаркует и поднимется, — целуя Фея в щёку, отчего мои глаза из исконно китайских превращаются в глаза героев японских мультиков, щебечет Бэт и, сбрасывая туфли, идёт ко мне. — А я думала, будить придётся.
— Тебя опередили. Эй, нет, сначала рот с мылом вымой! — попытка пресечь смачный поцелуй уже в мою щёку, оканчивается провалом. Ну, если не считать за успех слегка перекосившуюся мордаху Котова.
— Не вредничай, — велит подруга, пытаясь пальцами привести в порядок мои волосы. Обламывается, конечно, потому что без расчёски с утра (даже если это утро наступило в одиннадцать пятьдесят) жизнь не мила, но не унывает. — Ай, ладно, иди уже моську мой и на кухню, Лёня пакет с тортиком притащит.
И я послушно тащусь, потому что Лизка — это Лизка, немного деспотичная и слишком энергичная для такой жуткой рани, но за это я её и люблю. За это и ещё целую кучу всего.
— Ну, давай уже, рассказывай! Я думала не дотерплю и разорвусь на кучу маленьких Лиз!
Примерно через час мы, бодрые (это Бэт) и весёлые (это я после двух кусков её торта), шагаем на направлению к главному проспекту города, без особой цели, зато к взаимному удовольствию. И, естественно, Лизавету интересует всё, что я готова рассказать и даже немного больше. Вот серьёзно, мне и в голову не пришло спрашивать вчера, есть ли у Ильи животные и кого он больше любит — собак или кошек. А по мнению подруги — это безумно важный вопрос, без которого «как ты вообще о человеке судить-то будешь, если не знаешь, любит ли он животных»? То, что сама я к ним почти равнодушна… Кого это волнует, верно?
— И что, прямо вот так молча взял и поцеловал?
— А он должен был запросить у меня письменное разрешение? Ай, больно!
— А нефиг издеваться, — парирует вредная блондинка, только что ущипнувшая меня за руку. — Ну, и как?!
— Как-как… офигенно! Прямо вот то, что доктор прописал, — непроизвольно погружаясь в воспоминания о губах Ильи, мечтательно щурюсь я.
Мы успеваем добрести до Макдональдса, прикупить по молочному коктейлю и устроить за столиком на улице в отдалении от остальных посетителей.
— То, что доктор прописал — это «увези меня к себе, полежу я на спине».
— Артемьева, ну фу же!
— Чего фу? Что естественно, то не без оргазма. Не я жаловалась, между прочим, что у неё недо…хм… люб.
— Да уж точно не ты, — бормочу я. Периодически заносит нас обоих, так что возмущаться было бы странно. Тем более, тут задачка посложнее — решить, рассказывать ли о втором, не менее «то, что надо», если уж совсем честно, поцелуе.
— Так-так-так, ты от меня что-то скрываешь! — оторвавшись от трубочки, вдруг заявляет подруга.
Что тут скажешь, не всегда её сыщицкие способности просыпаются на пользу мне. В любом случае, вот и стимул рассказать, иначе она же с живой не слезет.
— Вчера, когда я вернулась домой… — о, а вот и тот Гриндерс, которым наступали на горло извиняющемуся Фею. И моя очередь ощущать его на себе. — Котов… он…
— Бесился? — заинтересованно подаётся вперёд Лиза.
— Нет. То есть, сначала нет. Просто я его слегка подколола, ну, как обычно, а он…
— Да не тяни ты этого кота за яйца! Что он-то?
— Не тяну! — огрызаюсь недовольная, что меня подгоняют и не дают собраться с духом. — Поцеловал он меня, вот что!
Я жду какой угодно реакции, кроме той, что следует.
— Аллилуйя! — возглас такой громкий, что на нас оборачиваются парни за ближайшим занятым столиком, но сейчас точно не до них.
— Бэт, блин, какая к чёрту аллилуйя?!
— Ну, хвала богам, если тебе так больше нравится. И как целуется? Лучше, чем Илья или хуже? Скажи, что лучше, пожалуйста!
— Лиз, ты меня слышишь, вообще? — пытаюсь достучаться, потому что у подруги от новости, судя по всему, сорвало башню. — Я говорю, что меня поцеловал Котов, а тебя интересует только как он это делает?
— Почему — только? Ещё я хотела спросить, с языком или…
— Ар-р-р! Меня лично больше волнует, за каким он это сделал.
Лизавета смотрит таким взглядом, будто на моём месте появилось что-то очень и очень странное. А затем выдаёт:
— Ты дура?
— Сама такая!
— Нет, ты мне объясни, какие вообще причины могут быть у парня, который целует девушку?
— У Фея? Тысяча и одна и хоть это одна мне едва ли понравится. Наверняка, он это назло сделал.
Лицо Лизы приобретает ещё более удручённое выражение:
— Мать, совсем с дуба рухнула? Какое назло, я тебя спрашиваю? Кому назло? Я бы поняла ещё, если бы он поцеловал тебя кому-то назло. Или кого-то — тебе.
— А зачем тогда? — как-то неожиданно жалобно спрашиваю я.
Но вместо ответа, желательно аргументированного, получаю задумчивое, словно в никуда сказанное:
— А на день рождения я ей мозги подарю…
Сидим мы напротив, так что ничто не мешает пнуть подругу по ноге. Но помогает не слишком, Бэт лишь переводит взгляд обратно на меня и уточняет:
— Ты вот когда свои сериалы смотришь, тебя же сильно бесят эти дурные дамочки, которые дальше своего носа не видят, да? Тебя же прям трясёт всю, да? — вкрадчивый шёпот вдруг переходит в такой же вкрадчивый, тихий крик. И не спрашивайте, как это вообще возможно — Так какого лешего ты сама курицу слепую изображаешь? Нравишься ты ему! Нра-вишь-ся!