Сама не знаю, что заставляет меня задать этот вопрос вообще, да ещё и посмотрев при этом на Тимофея, словно мне нужно его одобрение. Божечки, что творится-то? Ещё одна мысль, на этот раз куда более потрясающая (и я сейчас не про её замечательность говорю), заставляет осторожно вернуть стеклотару обратно на стол. Два дня как встречаемся, а я начинаю подстраиваться?
Что, если он сейчас скажет «Нет, не пойдём?» Стоит подумать об этом, как я осознаю, что прислушаюсь. Нет, если прозвучит в такой формулировке, то естественно понесусь вперёд паровоза, просто назло. Но если суть будет в другом и Фей, например, попросит провести время с ним, на один день отодвинув друзей на второй план…
— А куда…
— Я скоро, — непроизвольно перебив Лизку, как можно более спокойно уведомляю я, поднимаясь со стула, даже котофея умудряясь мило поцеловать в щёку, дабы не дать ничего заподозрить.
И лишь в ванной, щёлкнув замком на двери, присаживаюсь на край акрилового корытца и прижимаю руки к щекам. Ох, Кристина Сергеевна, всё-то у вас не по-людски!
Холодная вода сегодня как никогда востребована, что тут скажешь. Вот и сейчас именно она возвращает меня на бренную землю из тёмных глубин мозга, где бегает маленькая истеричка, вопящая «мы все умрём!». Убедить себя в том, что на самом деле всё в порядке, удаётся с трудом, но удаётся, за что мне честь и хвала.
Сложно быть объективной, когда дело касается не чьих-то там чужих отношений (где каждый готов примерить роль психотерапевта), а собственных. Но дело-то, если разобраться, всего лишь в том, что именно таких отношений у меня пока и не было. И я сейчас не об их серьёзности или несерьёзности, а о конкретном человеке говорю. Да, вот такой я лузер, что дожив до своих лет ни разу не встречалась с кем-то, кто мне чуть больше, чем просто нравился. А влюбиться, вот реально влюбиться, и вовсе умудрилась только в Фея.
Так что, может быть, всё действительно нормально и так и должно быть? Постоянно хотеть прикасаться к нему или хотя бы иметь в зоне видимости, думать даже тогда, когда вроде и не в тему и… И действительно интересоваться мнением, на самом деле интересоваться, потому что оно важно для тебя, а не из-за попыток казаться кем-то, кем ты не являешься.
Может, следует просто расслабиться, наконец, и дать этому всему идти своим ходом? Попытаться хотя бы.
Fac quod debes, fiat quod fiet, как говорится.
Возвращаясь, я на несколько секунд замираю в коридоре, дабы изобразить на лице выражение безмятежности. Поначалу. А затем уже совсем по другой причине.
Оказывается, друзья-товарищи решили не терять время в моё отсутствие и взялись обсуждать, какое бы заведение обрадовать завтра своим присутствием. Но, что любопытно, в данный момент речь шла о каком-то «Парадизе», про который я ни сном, ни духом, а вот трио на кухне — очень даже. Хм…
— Детка, ну это несерьёзно, там ужасное пиво, — пытается воззвать к Лизиной совести, судя по тону не первый раз, Лёня.
— Зато отличные коктейли. И кальян.
— Угу, — насмешливо вмешивается Фей, — точнее кальянщик, так и скажи.
— Боишься, что внимание Крис сосредоточится не на тебе, а на черноглазом красавчике, м?
— Лиза…
— А вот не рычи на меня! — подруге явно стало лучше, по крайней мере голос перестал быть таким сиропным. — Я. Хочу. Туда. И вообще, будь благодарен, хоть немного. Если б не тамошний кальян, фиг вы меня уломали на эту авантюру с переселением. И сидел бы ты дальше, слюни пускал.
Последнюю фразу я отмечаю разве что мельком, уцепившись за предпоследнюю. И, не мешкая больше, шагаю через порог.
— О какой авантюре речь?
Надо же, какие говорящие выражения лиц, а? Просто миниатюра «Не ждали» в полной красе.
— Да-да, дорогие, я вас внимательно слушаю, — и что-то подсказывает, что услышанное мне ой как не понравится.
Пожалуй, будь это компашка заговорщиков абсолютно трезва или же не застань я их врасплох, сумели бы выкрутиться. Вот только сразу два обстоятельства в комплексе играют на моей стороне. Остаётся только ждать, замерев в дверном проёме и сложив руки на груди.
— Крис…
Как и стоило ожидать, первой сдаётся Лизка, несмотря на два строгих взгляда и одно лёгкое (неужели думал, что я не замечу?) покачивание головой.
— Что, Брут?
Последний раз я обращалась к ней так будто в другой жизни — тем вечером в кафе, буквально за два часа до «заманчивого» предложения, столь круто изменившего мою жизнь. И интуиция не то, что нашёптывала — буквально кричала — это самое предложение, с вероятностью в девяносто девять процентов, и есть их авантюра.
Чёрт, вот знала же! С самого начала знала, что дёгтя в обещанной бочке мёда — задолбаешься вычерпывать. Ну вот кушай теперь, Останина, не подавись.
— Крис… — снова, только теперь почти умоляюще.
Так, отставить эмоции, включить разум! Мне сейчас всё подробно, в деталях, объяснят, правда? А вот хрена с два!
— Млять, Бэт, ты реально считаешь, что это нормально? Я что, на мышь лабораторную похожа, чтобы такие опыты проводить?
— Ариэль, — Фей приподнимается со стула, но натыкается на мой злобный взгляд и усаживается обратно.
— Неа, с тобой я после поговорю. А ты, — палец некультурно тыкает в Лизку, а затем в сторону коридора, — за мной. Живо, — и закатываю глаза в ответ нахмурившемуся Лёне. — Не волнуйся, никаких кошачьих драк. Исключительно моральное насилие и вынос мозга.
Лизавета выбирается из-за стола, кажется окончательно протрезвев, и послушно топает следом. И даже молчит, вплоть до хлопнувшей двери моей спальни.
— Ты чем, блин, думала, курица неумная?! — когда чувства, как оголённые провода, подбирать слова сложно, но я стараюсь.
— Головой.
— Вот именно, головой! Мозгом надо было думать, Лиза, мозгом!
— Крис, пожалуйста. Я понимаю, что поступила немного не этично, но…
— Немного? — меня опять взрывает, как петарду. — Это охренеть, как неэтично. «Да, давайте запихнём мою лучшую подругу в квартиру врага и посмотрим, как она вертеться будет», так что ли?
— Боже, ну что ты передёргиваешь? — кажется, она тоже начинает раздражаться. — Какой враг, а? Ладно, раньше это была защитная реакция или фиг там знает, что, но сейчас ты прекрасно понимаешь — Тимофей никогда не был тебе врагом. И со стороны, уж поверь, это замечательно было заметно!
— Да что ты? — жёлчно переспрашиваю я.
— Уж представь себе.
— И вы решили облагодетельствовать меня убогую. Вот спасибо, вот порадовали.
— Никто. Ничего. Не решал, — Бэт скрещивает руки на груди, будто моё отражение. — Чем плохим для тебя обернулся этот переезд, а? Ну, давай, говори?
Сказать, по-хорошему, и правда нечего, можно только придумать и вывернуть факты задом наперёд. Вот только делать этого отчего-то совсем не хочется. И я всего лишь качаю головой, растеряв почти весь пыл:
— Бэт, но так не делают. Друзья так не поступают.
— А как делают? Как, Крис? — подруга проходит к окну, так и оставшись стоять к нему лицом. — Говорят, что ты долбаная слабачка? Что ты тряпка, неспособная взять себя в руки? Что не хочешь даже задницу поднять и сделать хоть что-то, чтобы стать счастливой, а только и можешь, что ныть в подушку? Так друзья поступают, да?
Последнее она произносит с трудом, а я почти с ужасом осознаю, что Бэт плачет. Моя сильная и до сумасшествия оптимистичная подруга сейчас просто стоит и плачет. Но ещё страшнее было то, что каждая её фраза была мне знакома. Каждая…
— Лиз…
— Ты даже представить себе не можешь, каково мне было, — глотая слова напополам со слезами, она по-прежнему не оборачивается, вглядываясь в ночную улицу за стеклом. — Единственный близкий человек, которому я доверяла, говорит такое… Боже, как же я злилась на тебя! Почти ненавидела. Но потом поняла… поняла, что именно злость дала силы идти дальше. Перестать быть… перестать быть тряпкой и слабачкой.